Церковные обряды. Ритуал и православие

Церковные обряды: виды и значение

Славянское слово «обряд» само по себе означает «наряд», «одежда» (можно вспомнить, например, глагол «обряжать»). Красота, торжественность, разнообразие церковных обрядов привлекают многих людей. Но Православная Церковь, по выражению святого Иоанна Кронштадтского, не занимает никого и не занимается праздными зрелищами. Видимые действия имеют невидимое, но совершенно реальное и действенное содержание. Церковь верует (и вера эта подтверждена двухтысячелетним опытом), что все совершаемые ею обряды имеют определенное освящающее, то есть благотворное, обновляющее и укрепляющее действие на человека. Это действие Божией благодати.

Условно все обряды делятся на три вида:

1. Обряды богослужебные — священнодействия, совершаемые во время церковных богослужений: елеопомазание, великое освящение воды, вынос святой плащаницы в Великую пятницу и так далее. Эти обряды представляют собой часть храмовой, богослужебной жизни Церкви.

2. Обряды символические выражают различные религиозные идеи Церкви. К таковым, например, относится крестное знамение, которое мы многократно совершаем в воспоминание крестных страданий Господа нашего Иисуса Христа и которое вместе с тем является реальным ограждением человека от воздействия на него злых демонических сил и искушений.

3. Обряды, освящающие житейские нужды христиан: поминовение усопших, освящение жилищ, продуктов, вещей и различных благих начинаний: учебы, поста, путешествия, строительства и тому подобное.

Зачем в Церкви так много обрядов? Неужели нельзя служить Богу просто, без лишних видимых действий?

Вообще, человеческое мышление уже само по себе связано с определенными знаками и символами, как способами внешнего выражения. Например, слово есть выраженная посредством звука мысль» а многие наши жесты есть выражение наших эмоций или нашего настроения. Тем более, когда речь идет об истинах мира духовного, выразить их в нашем мире можно только посредством символических действий — обрядов. Например, сложение трех перстов есть исповедание единого Бога Троицы, а осенение себя крестным знамением есть исповедание крестной Жертвы Христовой, благодаря которой побеждены дьявол и грех.

Каждый церковный обряд возвышает нас над обыденностью и помогает соприкоснуться тем, что выше земных чувств и измерений. Так, возжженная свеча символизирует наше молитвенное горение пред Богом и свет истинной веры, озаряющей сумерки мира. Как прекрасно молиться вечером при огне свечи или лампады! Окропление святой водой своего жилья есть приобщение его к святыни Церкви, известно, как после этого в домах, подверженных действию нечистой силы, все умиротворяется.

Обилие церковных обрядов свидетельствует о богатстве духовно-символической жизни Церкви. Видимые богослужебные действия и предметы церковного быта заключают в себе глубокие благодатные символы, как выражение духовно совершающегося в частности, каждение храма и молящихся людей святым ладаном символизирует обилие благодати Духа Святого, обитающего в храме и осеняющего молящихся. А помазание во время Всенощного бдения верующих святым елеем означает небесное благословение, подаваемое на богослужении.

Ничто в богослужении не является случайным — ни гимнография, ни видимые действия. Ведь человеку свойственно стремление к творчеству, и потому свои религиозные чувства и мысли он выражает в молитвах и песнопениях. А поскольку помимо души у нас есть тело (что нуждается в куда меньшем обосновании, нежели бытие души), то свои религиозные чувства мы выражаем посредством поклонов, коленопреклонений и уже упомянутого крестного знамения. А если достаточно только в душе служить Богу, то зачем Бог даровал нам еще и тело? Не напрасно в Священном Писании сказано: Прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божий ( 1Кор. 6:20 ).

Соблюдая уже сложившуюся традицию, например, посещением храма в положенной одежде, мы выражаем наше уважение к храму и к тем, кто освятил эту традицию собственной благочестивой жизнью. Эти обряды соблюдали не только святые подвижники, но и цари, и знаменитые общественные деятели, и великие ученые — последуем же за ними.

Один знакомый батюшка в метро как-то встретился с последователями секты свидетелей Иеговы — парнем и девушкой. Парень сразу же начал доказывать, что все наши обряды суть внешнее и ненужное, что главное, чтобы вера была в душе. Священник внимательно выслушал, а затем искренно спросил: «Это ваша девушка? Наверное, вы любите друг друга? Может быть, станете одной семьей?» Когда они одобрительно кивнули, батюшка обратился к девушке: «Если он вам дарит цветы и оказывает знаки внимания, то не придавайте этому никакого значения — это все внешнее; и если он старается быть обходительным в своем общении с вами, то тоже не обращайте внимания, ведь это внешнее; и если он, готовясь к встрече с вами, следит за своим внешним обликом, старается достойно выглядеть, то это все тоже внешнее и ненужное, а главное, чтобы только в сердце была любовь». Глубокое недоумение и даже небольшое прозрение теперь были видны на лицах молодых людей. Парень не нашел, что ответить, и кто знает, может быть, в глубинах своей души теперь он понял свою ошибку. А мы еще раз заметим: в человеческом естестве душа тесно соединена с телом, так что даже исключительно духовные чувства — вера, благоговение, покаяние, богопочитание и другое выражаются вовне посредством видимых обрядов, знаков и действий.

Из кн. «Во что мы веруем». — М. : Изд-во Сретенского монастыря, 2015

Каким должно быть наше участие в церковных обрядах

Обрядовым формам их священное значение сообщает молитва. Только через молитву действие становится священнодействием, а ряд внешних процессов — обрядом. Не только священник, но и каждый из присутствующих должен внести свою лепту в совершение обряда — свою веру и свою молитву.

Благодать, помощь, различные дары дает Бог, дает исключительно по Своей милости. Но «как источник не возбраняет черпать желающим, так и сокровище благодати никому из людей не возбраняет быть его причастником» (преподобный Ефрем Сирин). Мы не можем при помощи каких-то магических действий «вынудить» Бога ниспослать то, что нам нужно, но мы можем Его с верой просить. Священное Писание о необходимости веры для молитвы говорит: «Да просит с верою, нимало не сомневаясь, потому что сомневающийся подобен волне морской, ветром поднимаемой и развеваемой. Да не думает такой человек получить что-нибудь от Господа» ( Иак. 1:6-7 ). Когда мы молимся Господу, нужно верить в то, что Господь всемогущ, что Он может сотворить или даровать то, о чем мы просим. Верить в то, что Он любит нас, что Он милостив и благ, то есть желает всем блага. Вот с такой верой мы и должны молиться, то есть обращать наш ум и сердце к Богу. И тогда, если мы при совершении обряда будем не просто стоять рядом со священником, но и сердечно молиться с верой, тогда и мы сподобимся получить от Господа освящающую благодать.

Освящением православные христиане называют обряды, которые вводятся Церковью в храмовую и личную жизнь человека, чтобы через эти обряды на его жизнь, на всю его деятельность и все окружение его жизни нисходило благословение Божие. В основе многообразных церковных молебнов лежит желание одухотворить человеческую деятельность, совершать ее с Божией помощью и по Его благословению. Мы просим Господа так направить наши дела, чтобы они были угодны Ему и приносили пользу ближним, Церкви, Отечеству и нам самим; благословить наши взаимоотношения с людьми, чтобы в них главенствовали мир и любовь. И поэтому просим, чтобы наш дом, принадлежащие нам вещи, овощи, выращенные на нашем огороде, вода из колодца через нисшедшее на них благословение Божие помогали нам в этом, защищали, укрепляли наши силы. Освящение дома, квартиры, автомобиля или какой-либо другой вещи есть свидетельство, прежде всего, нашего упования на Бога, нашей веры в то, что ничего не происходит с нами без Его святой воли.

Церковь все необходимое для человеческой жизни освящает молитвой и благословением. Церковью освящается и вся природа, и все стихии: вода, воздух, огонь и земля.

Вера и обряд

Вопрос о соотношении живой веры и «мертвящего обряда», пожалуй, один из самых животрепещущих в церковной жизни. Особенно острым он становится в моменты, когда православному христианину приходится отвечать на разного рода обвинения со стороны протестантов или же объяснять смысл церковности человеку, далекому от веры.

Попытаемся посмотреть на этот вопрос сквозь призму евангельского учения и опыта его воплощения в жизни реальных людей.

Улалинский миссионер священник Виктор Россов в записках за 1897 год описывал примечательный случай из своей проповеднической практики. Во время одной из поездок ему пришлось заехать в юрту к новокрещеному туземцу. Его старуха-жена была не крещеной. В это время она сильно болела, и миссионер решил попытаться убедить ее принять крещение. Однако на увещания миссионера креститься она решительно отказывалась, отвечая: «На что мне креститься? Я слепая и старая, мне 65 лет. Вот если бы кто дал мне глаза – тогда, пожалуй, я и крестилась бы». Когда же миссионер попытался продолжить увещания, она решительно сказала: «Раз я сказала, что креститься не буду, значит, не буду! К чему приставать ко мне?! Ведь мне не пять лет: что говорю, понимаю. Напрасно меня тревожишь. Ты не знаешь, как мне тяжело, голова болит».

Побеседовав с Табычак (так звали старуху) еще немного, миссионер оставил ее. Но вечером, возвратившись в ту же юрту, опять начал уговаривать больную креститься. Он сел рядом с Табычак и усиленно увещал, чтобы она не упорствовала, а поскорее крестилась. Но старуха решительно стояла на своем: «Я сказала, что креститься не буду, ну и не буду! Нечего приставать ко мне». Долго отец Виктор упрашивал Табычак, но все было напрасно. И чем больше он уговаривал ее, тем раздражительнее она становилась. Казалось, все было напрасно. Но тут священник вспомнил рассказ одного опытного миссионера. Он также во время своей проповеди встретился с ярым упорством одного из старых язычников. Тогда миссионер прибегнул к интересному методу. Он, быстро оградив упорного язычника крестным знамением, надел ему на шею святой крест. К общему удивлению, язычник тут же выразил желание креститься, а после таинства – благодарил Бога за то, что Он сподобил его крещения.

Нащупав на своей шее крест, она сказала: «Крести меня»

Вспомнив этот рассказ, отец Виктор перекрестился, мысленно призвал на помощь святого великомученика Пантелеимона и, оградив Табычак крестом, пока она не видела, тихо надел ей на шею святой крест. Руки миссионера при этом дрогнули, и он невольно задел больную. Табычак с недовольством сказала: «Кто меня трогает?» «Это я нечаянно задел тебя, – ответил отец Виктор и добавил дрожащим голосом: – Отныне ты будешь называться Мариею». Мария поспешно схватила себя за шею, крикнув: «Крест ты надел на меня». После этого она неожиданно замолкла. Некоторое время все находившиеся в юрте молчали. Мария еще раз дотронулась до своей шеи, нащупала крест и неспешно поцеловала его. «Крести меня, – уже совсем другим голосом тихо сказала Мария. – Тяжело было мне, сильно тяжело, а теперь стало полегче». Было 10 часов вечера. Тотчас отец Виктор послал в Урму-Аспак одного инородца за двумя крещеными женщинами, которые бы помогли в приготовлении крещения Марии. До прибытия женщин миссионер учил Марию молитвам. Она охотно повторяла за ним. После того как явились женщины и приготовили оглашенную к крещению, над ней было совершено таинство…

История эта действительно примечательна. На первый взгляд мы имеем дело с некоторым принуждением, ведь язычница упорно не желала креститься. Но, с другой стороны, окончательное решение было за ней, и в конечном итоге она добровольно и с радостью приняла таинство. Примечательно то, что такая удивительная перемена в настроении женщины произошла после соприкосновения с материальной вещью. Конечно, для православного человека крест – не просто вещь, это святыня. Однако для неверующего он не имеет никакого значения и авторитета. Очевидно, что через соприкосновение с материальным предметом Табычак пережила абсолютно новый для себя духовный опыт. И именно этот духовный опыт, отчасти облеченный в конкретные формы ослабления болезни, побудил ее со смирением принять крещение. Безусловно, что в момент соприкосновения с крестом Сам Господь невидимым образом коснулся сердца язычницы. Остается лишь недоумевать, почему это событие промыслительным образом было так тесно связанно с прикосновением к материальной святыне. Ведь если обращение Табычак было уже определено, то Создатель мог и без использования видимого знака, по одной лишь молитве миссионера, ослабить болезнь, убедив ее таким образом в истинности Православия.

Здесь вспоминаются события из Евангелия. Господь с учениками проходит мимо слепого от рождения человека. В ответ на вопрос апостолов, кто повинен в этом недуге – сам человек или его родители, Спаситель делает невероятную и совсем не понятную для нас вещь. «Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому, и сказал ему: пойди, умойся в купальне Силоам, что значит: посланный. Он пошел и умылся, и пришел зрячим» (Ин. 9: 6–7). Или другой случай. Приводят ко Христу глухого косноязычного и просят Его возложить на него руки. В ответ Господь, «отведя его в сторону от народа, вложил персты Свои в уши ему и, плюнув, коснулся языка его; и, воззрев на небо, вздохнул и сказал ему: “Еффафа”, то есть: отверзись. И тотчас отверзся у него слух и разрешились узы его языка, и стал говорить чисто» (Мк. 7: 32–35).

Образ действий Спасителя в приведенных повествованиях еще менее понятен и логически обоснован, чем в истории с обращением Табычак. Неужели Господь Вседержитель, создавший вселенную одним словом, не мог исцелить больных без каких бы то ни было внешних действий? Естественно, мог! Здесь не может быть никаких сомнений! И все же Спаситель исцеляет их от болезней именно с помощью конкретных чувственных образов.

Проблема в человеке! Именно для него необходимо, чтобы встреча с Богом была исполнена пространственно-временной конкретики

В сущности, в Церкви во время богослужения, облеченного в конкретные формы пространства и времени, повторяется тот же евангельский опыт встречи реального человека с реальным Богом. Господь прибегал к внешним средствам не потому, что не мог войти в душу человека иным путем. Бог все может! Проблема здесь в человеке! Именно для него, немощного, огрубевшего, не способного правильно разбираться не то что в духовном опыте, но даже в элементарных чувствах, необходимо, чтобы встреча с Богом была исполнена пространственно-временной конкретики. Только так человек может, во-первых, идентифицировать, осознать, понять сущность внутренних духовных переживаний и, во-вторых, познать Бога не в качестве безликой духовной силы, а как Личность.

Облекая встречу души с благодатью в конкретные вещественные образы и формы, Господь тем самым спасает человека от бесплодных духовных исканий. Ведь смысл духовного опыта не в невыразимых переживаниях и богатых чувствах. Такой безликий опыт очень опасен. Зачастую он открывает путь к оккультным связям с миром падших духов. Смысл же правильного духовного опыта – в познании конкретного пути к Создателю, то есть личностное общение с Ним посредством церковных таинств.

Есть еще один важный момент. В Евангелии Спаситель всегда сообразовывает Свои действия с реальными силами человека. «Если неевшими отпущу их в домы их, ослабеют в дороге, ибо некоторые из них пришли издалека» (Мк. 8: 3), – обращается Господь к Своим ученикам по поводу народа, долгое время слушавшего Его в пустынном месте. Опять же, неужели не мог Бог дать слушающим Его телесную крепость, хотя бы для того, чтобы они смогли спокойно вернуться домой? Ответ очевиден, если мы говорим о Создателе мира. Конечно, здесь имеет место и промыслительное стечение обстоятельств, но в то же время – Господь насыщает людей реальной пищей, чудесно умножая ее. А для большей очевидности, для того, чтобы ученики не подумали, что пережитое – плод их фантазии или сон, апостолы «набрали оставшихся кусков семь корзин» (Мк. 8: 8). Подобное происходит и в других случаях: Спаситель отвечает на нужды людей в понятной, видимой и ощутимой для них форме (см.: Мк. 8: 23). Не потому, что не может по-другому, а потому, что этого требует реальный человек – существо пространства и времени. То же самое происходит и в нашей церковной жизни. Она премудрым образом устроена именно как продолжение того же евангельского опыта действительного ответа Бога на нужды реального человека. Ведь хорошо было бы пребывать мысленно с Богом всегда – в любом месте и в любое время. Хорошо было бы «иметь Бога в душе» без надрывов и внешних средств. Несомненно, что этого хотел бы каждый православный христианин. Однако реальность убеждает нас в том, что подобные рассуждения – «о Боге в душе» – не больше чем наивные фантазии.

Пространство храма, благолепие обрядов – не самоцель, это лишь благоприятная среда для реального общения с Богом

Честность перед собой требует признать, что каждая минута, посвященная Творцу, каждая мысль о Нем – должна быть отвоевана с великим трудом у пространства и времени, заполненных грехом, суетой и леностью. Чтобы обратить мысль к Богу – нам нужно поднять глаза к небу, нужно оторвать свои чувства от привязанности к этому миру. И именно для того, чтобы придать нашему внутреннему обращению к Создателю черты реального действия, чтобы не потерять его среди массы мыслей и переживаний, мы обращаем взгляд на прекрасное, с помощью обоняния, слуха и других чувств пытаемся прийти к ощущению реальности небесного мира. Все пространство храма, благолепие обрядов – не самоцель, это лишь благоприятная среда, в которой внешние условия помогают земному человеку прийти к мысли о Боге, утончают чувства огрубелой натуры для восприятия духовных реалий.

Обряды Церкви всецело направлены в небеса. Они, словно стрелы, пущенные ввысь, привязывают к себе наши чувства – зрение, слух, обоняние – и влекут их за собой в высоты сакрального мира. Без этого отрыва, без реального соприкосновения с чем-то священным, не похожим на обыденное, человек оказывается трагически заземленным в реалии материальной жизни. Это хорошо понимал Спаситель, поэтому Свою встречу с каждым человеком Он облекал в конкретные пространственно-чувственные формы. Таков евангельский опыт пребывания Бога в нашем мире. И он органически продолжается в богослужебной жизни Православной Церкви, нацеленной не на наивные мечты о «душевности», а обращенной к нуждам реального человека, искренне ищущего встречи с Богом.

Таинства и обряды

Несведущему человеку может показаться, что понятия Обряд и Таинство в православной церкви тождественны. Это не так: при внешне схожих признаках оба термина несут разную смысловую нагрузку. Сходство понятий заключается в соединении Божественного и человеческого, укреплении сил верующего и обретения им особенных качеств. Совершая обряд или таинство, священнослужитель просит милости у Господа.

Церковные обряды

Термин «церковный обряд» имеет два различных толкования: так называется порядок проведения богослужения, в том числе Таинств, совокупность молитв и различных символичных действий, совершаемых священником и прихожанами. Называются обрядами отдельные церковные службы: освящение жилища, панихиды, молебны. Суть церковного обряда или ритуала — внешнее священнодействие, отражающее идеи христианства.

В православии все церковные обряды разделяют на три типа:

1. Богослужебные, являющиеся неотъемлемой частью литургии.
2. Связанные с повседневной жизнью человека: освящение жилища, молебны о путешествующих и учащихся, панихиды.
3. Символические, воспроизводящие идеи церкви. Ярким примером служит крестное знамение, защищающее от злых сил и напоминающее о распятии Спасителя.

Таинства

Главным отличием Таинства является получение божественной благодати, происходящей невидимым и непостижимым образом. Во время действий, составляющих основу Таинства, человек удостаивается Даров Святого Духа. Происходит его духовное перерождение, обновление. В моменты священнодействия встреча Бога и человека происходит со всей возможной полнотой. Признаками Таинств являются: невидимая благодать, видимое действие (обряд) и божественное происхождение: они установлены самим Спасителем.

Каждое Таинство несёт благодать: крещение — освобождение от греха, миропомазание — укрепление в духовной жизни, соборование — отпущение неосознанных и забытых грехов. При венчании даются силы, необходимые для создания семьи, а через рукоположение — для совершения священных действий. Причастие и исповедь составляют неотъемлемую часть духовной и нравственной жизни православного человека.

В современной православной церкви относят к Таинствам семь особенных богослужений: крещение, венчание (брак), евхаристия (причастие), миропомазание, покаяние (исповедь), священство, елеосвящение (соборование). Остальные относят к обрядам.

В силу обстоятельств верующий может не принимать участие в обрядах, а Таинства — крещение, исповедь и причастие — обязательны. Венчание необходимо для вступления в брак, священство — при рукоположении в сан. Елеосвящение совершается в случаях, когда человек стоит перед лицом тяжкого недуга.

Крещение — первое Таинство, принимаемое верующим. Во время этого священного действия тело человека троекратно погружается в купель в знак очищения от грехов: первородного и приобретенных. Происходит рождение для новой жизни, в которой главное — жить для Христа и других людей. Это — первый шаг для Вечной Жизни в Боге.

В жизнь церкви понятие крещения ввел Спаситель, принявший его от Иоанна Крестителя. Крещение не может приниматься дважды: как рождается человек единожды, так и Таинство больше не повторяется. За Крещением свершается Таинство Миропомазания, в процессе которого на части тела человека: лицо, руки, ноги и грудь наносят миро. В его состав входят елей и благовония, перед использованием его освящают.

Чтобы дары Святого Духа после совершения Таинства не утратили своей благодати, новокрещенному нужно жить по правилам, установленным Православной Церковью. Важная часть жизни христианина — участие в Таинствах Покаяния и Причастия (Евхаристии). Первое заключается в осознании и исповедании совершенных грехов перед духовником. При совершении чина Покаяния посредством благодати происходит очищение и дарование духовных сил для борьбы с искушениями.

Евхаристия или Причастие символизирует приобщение человека к Божественному через принятие им вина и хлеба как знак Крови и Тела Христова. В христианстве принято считать, что через принятие пищи человек стал смертным, а Причастие позволяет принять Вечную Жизнь.

Пути к спасению через церковные таинства и обряды

В церковной традиции существует точка зрения, что у христианина есть два пути к спасению. Первый — принять монашество или сан священника. Священства удостаиваются избранные, рукополагают их на служение Господу облеченные в сан люди, принадлежащие к высшей степени духовного звания — епископы.

Второй путь — вступить в брак. Чтобы в семье верующий мог стяжать духовные блага и для придания сил, соединяющаяся чета проходит через Таинство Брака. В нем венчающиеся дают обещание друг другу быть вместе в любых обстоятельствах и испрашивают благословения на рождение и воспитание детей.

Последнее Таинство, принимаемое православным христианином — Соборование. Целью молитв и действий, совершаемых при богослужении является душевное исцеление через покаяние. Верующему отпускаются все грехи, в том числе позабытые.

Источники:

http://azbyka.ru/cerkovnye-obryady
http://pravoslavie.ru/88206.html
http://istoki-s.ru/sacrament-and-rites/