Игумения елисавета позднякова биография. Трагедия марфо-мариинской обители – это трагедия россии

Торжества в честь прпмц. Елисаветы прошли в Марфо-Мариинской обители

Москва, 1 ноября 2014 г.

1 ноября 2014 года, в Димитриевскую родительскую субботу, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил Божественную литургию в ставропигиальном женском монастыре — Марфо-Мариинской обители милосердия в Москве. В этот день отмечается также 150-летие со дня рождения преподобномученицы Елисаветы Феодоровны, основательницы обители, сообщает Патриархия.ru.

Его Святейшеству сослужили: архиепископ Сергиево-Посадский Феогност, председатель Синодального отдела по монастырям и монашеству, наместник Троице-Сергиевой лавры; епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон, председатель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению; протоиерей Владимир Диваков, секретарь Патриарха Московского и всея Руси по г. Москве; протоиерей Владимир Воробьев, ректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета; протоиерей Николай Кречетов, благочинный Москворецкого округа г. Москвы; столичное духовенство.

За богослужением молились заместитель председателя Синодального отдела по монастырям и монашеству, настоятельница Зачатьевского ставропигиального монастыря игумения Иулиания (Каледа), настоятельница Марфо-Мариинской обители игумения Елисавета (Позднякова), воспитанницы Елизаветинского детского дома и гимназии при Марфо-Мариинской обители.

По окончании богослужения игумения Елисавета (Позднякова) приветствовала Святейшего Патриарха: «Вся история нашей обители проходила под покровительством московских первоиерархов. Митрополит Владимир (Богоявленский), в то время митрополит Московский и Коломенский, принимал активное участие в разработке устава и чина посвящения сестер Марфо-Мариинской обители. Он же освящал этот храм. 7 мая 1918 года, когда уже надвигалась буря на Русскую Православную Церковь, в тот день, когда основательница нашей обители великая княгиня Елисавета Феодоровна ступила на свой крестный путь, Святейший Патриарх Тихон служил здесь молебен и несколько часов беседовал с сестрами. Он еще не знал, что через несколько часов великую княгиню арестуют, и она больше никогда не вернется в эту обитель. В 1992 году поруганную и истерзанную обитель согрел своим попечением Святейший Патриарх Алексий II. Вы, Ваше Святейшество, освящали второй раз этот храм. И сегодня, в такой торжественный день, Вы опять с нами. Для нас это особенно дорого».

Игумения Елисавета преподнесла Его Святейшеству картину с изображением Марфо-Мариинской обители.

Предстоятель Русской Церкви обратился к верующим с Первосвятительским словом.

В дар обители Святейший Патриарх Кирилл передал вышитые покровцы и воздух.

Затем Святейший Владыка посетил музей Марфо-Мариинской обители, где осмотрел экспозицию «Милосердие в истории. Русский вклад. От Крымской войны до Великой», приуроченную к 150-летию со дня рождения великой княгини Елизаветы Федоровны и 150-летию подписания Женевской конвенции Красного Креста.

Выставка рассказывает об истории возникновения международной организации Красный Крест и деятельности Российского общества Красного Креста, об истории общин сестер милосердия в России и их служении в тылу и на фронтах Крымской, Русско-турецкой, Русско-японской и Первой мировой войн, а также о деятельности православных капелланов.

Экспонаты для выставки предоставили Центральный исторический архив Москвы, Государственный архив кинофотодокументов, Православный информационно-библиотечный центр «Рязановский дом» (Екатеринбург), Музей истории медицины Первого МГМУ имени И.М. Сеченова, музей Димитровского училища сестер милосердия, монастырь святой равноапостольной Марии Магдалины (Иерусалим), храм Иверской иконы Божией Матери на Большой Полянке, владельцы частных собраний и Военно-историческое общество.

Святейшего Патриарха сопровождала и давала пояснения одна из организаторов выставки, руководитель Международного центра по изучению гражданского общества Института всеобщей истории А.В. Громова.

В завершение осмотра учащиеся Елизаветинской гимназии выступили с кратким концертом, посвященным преподобномученице Елисавете.

Начальница Марфо-Мариинской обители монахиня Елисавета: Дай Бог стать сестрой Елизаветы Федоровны внутренне

1 ноября исполняется 150 лет со дня рождения великой княгини Елизаветы Федоровны Романовой. Преподобномученица полностью посвятила себя служению ближним и стала основательницей московской Марфо-Мариинской обители милосердия. Созданная ею в начале XX века форма христианского общежития не имела аналогов в России. Обитель не была монашеской, в ней жили и служили сестры милосердия, смыслом жизни которых была деятельная любовь к ближним.

Елизавета Федоровна пыталась узаконить (оформить официально) новую форму христианского общежития. В истории был аналог такого служения – диакониссы (особая категория женщин в церкви I-VIII веков, принявших посвящение и игравших определенную роль в церкви). О восстановлении чина диаконисс ходатайствовала в последние годы своей жизни великая княгиня. Этот вопрос обсуждался на Поместном Соборе РПЦ в 1917—1918 годах, но революция и последующая гражданская война не дали этим планам сбыться.

Сегодня Марфо-Мариинская обитель милосердия – ставропигиальный (подчиненный непосредственно патриарху) женский монастырь, где сохраняется особый уклад, который восходит к основательнице обители великой княгине Елизавете Федоровне. Основой деятельности обители является социальное служение. В обители живут и служат как сестры милосердия, так и монашествующие сестры. Об особенностях общежития сестер Марфо-Мариинской обители милосердия и ее социальных проектах рассказывает начальница обители монахиня Елисавета (Позднякова).

– Расскажите, в чем особенность Марфо-Мариинской обители милосердия.

– Марфо-Мариинская обитель действует по тому же принципу, который закладывала в нее Елизавета Федоровна. Сегодня в обители есть две категории сестер – это сестры милосердия, которые помогают нуждающимся, и монашествующие сестры. Послушания сестер милосердия связаны, как правило, с работой в социальных проектах, послушания же монашествующих сестер – с церковными, административными и хозяйственными делами, что не исключает их участия в социальных проектах.

У обычных сестер милосердия есть семья, работа, и они как бы совмещают светскую жизнь и служение сестрой милосердия. У нас не так. Наши сестры милосердия так же, как и монашествующие сестры оставляют в миру все и приходят сюда на постоянное жительство. Они такие же сестры обители и подчиняются общежительному монастырскому уставу, хоть для них он немного смягчен. Тем не менее, и белые сестры, как мы их зовем, творят послушание, живут по определенному распорядку дня.

– Каково соотношение сестер милосердия и монашествующих сестер?

– Один к двум – двадцать сестер монашествующих или стремящихся к монашеству и десять сестер милосердия. Но это не связано с тем, что мы предпочитаем монашествующих. Просто женщина, решившая уйти из мира, выбирает путь монашества, который является для нее более традиционным и понятным.

Отмечу, что женское общежитие сестер милосердия не является традиционным для России. Великая княгиня Елизавета Федоровна пыталась оформить его официально, но в силу ряда причин это не удалось. Нельзя сказать, что церковь отвергла это, но официально так и не утвердила. Поэтому до сих пор людям это не близко. И все-таки к нам в обитель приходят женщины, которые хотят служить именно в разряде сестры милосердия и жить согласно уставу обители.

– Какие послабления предусмотрены уставом для сестер милосердия?

– Социальные послушания нести сложно. Сестры милосердия отдают много душевного тепла, поэтому они имеют больше отдыха. У белых сестер один выходной в неделю и фиксированный отпуск, чего нет у монашествующих.

– Расскажите о социальных проектах обители.

– У нас есть детский дом, где проживают около двадцати девочек. Но мы понимаем, что детский дом не может заменить им родителей, и у нас нет цели содержать их до совершеннолетия. При детском доме работает Центр семейного устройства, который подбирает и готовит приемных родителей, а также работает с кровными семьями и семьями, принявшими на воспитание приемного ребенка.

Мы пытаемся вернуть детей, имеющих кровных родителей, в семьи, но для этого предварительно необходимо восстановить в семье нормальную атмосферу, помочь материально, если необходимо. Когда ребенка нельзя вернуть в родную семью, мы подыскиваем ему приемных родителей.

Наш детский дом больше похож на реабилитационный центр. Примерно половина детей постоянно обновляется. Дети уходят в приемные семьи, есть те, кто поступает вновь. Есть девочки, живущие постоянно. Это связано с тем, что мы часто берем детей по заявлению родителей, которые не лишены родительских прав. С ними ведется работа, но она может длиться очень и очень долго. Они приходят, навещают девочек, но забрать пока не могут. И мы детей отдать тоже никому не можем.

Еще один наш крупный проект – медицинский центр «Милосердие». Открыто несколько отделений. Самое крупное – реабилитационное, где проходят реабилитацию дети с диагнозом детский церебральный паралич.

Есть также выездная паллиативная служба. Она помогает на дому семьям с неизлечимо больными детьми, доставляющими много забот родителям. Сейчас на попечении службы порядка семидесяти пяти таких семей.

– Сколько добровольцев участвуют в проектах?

– Много. Добровольцы работают в каждом проекте. В обители есть добровольческая служба, в которой числятся от полутора тысяч до двух тысяч человек. Они помогают в медучреждениях, детских домах, домах престарелых, психоневрологических интернатах, а также оказывают адресную помощь пожилым людям, многодетным семьям и инвалидам.

В этом году мы планируем открыть небольшой стационар при выездной паллиативной службе. Он будет называться Группа круглосуточного пребывания детей. В группу будут помещаться дети, прибывающие в реабилитационный центр из регионов, которым негде остановиться в Москве. Кроме того, в группу будут помещаться неизлечимо больные дети, чтобы дать возможность отдыха их родителям. Какой-то определенный срок, до четырех недель в году, ребенок сможет находиться в группе. Кроме того, при нашем медицинском центре работает Группа дневного пребывания для детей-инвалидов, или, другими словами, детский сад для детей-инвалидов.

Также у нас есть служба работы с просителями. К нам приходят люди, попавшие в трудную жизненную ситуацию, рассказывают о своей беде, и специалисты смотрят, реально ли выполнить их просьбу и пытаются помочь. Чаще всего люди приходят с просьбой о материальной помощи. Речь идет о пенсионерах, которым не хватает денег на лекарства, на продукты или на оплату коммунальных услуг, а также о людях, имеющих в семье инвалида или тяжело больного человека, которым не хватает денег на лечение, о погорельцах.

– Много таких людей?

– Много. Бывает, в день приходят по восемнадцать человек и даже больше.

Я рассказала, что у нас делается в самой обители. Но, помимо внутренних обительских проектов, у нас есть несколько внешних. Например, в городе Севастополе у нас есть здание, в котором мы уже четыре года подряд размещаем дачу для детей-инвалидов. Каждый год с мая по октябрь туда выезжают мамы с детьми, вместе с ними едут добровольцы, которые полностью организуют их быт и досуг. Там у нас есть свои сотрудники – повара, комендант, который заведует всем хозяйством. В предыдущий отпускной сезон мы организовали двенадцать смен. Одна смена длится две недели. Это желание родителей, так как находиться там дольше для них утомительно. В каждую смену заезжают в среднем восемь, девять семей. Они отдыхают, путешествуют по Крыму, купаются в море и, как правило, все счастливы.

– Где вы берете средства на социальные проекты?

– Так как наши проекты социальные, в них заинтересован и город тоже. Например, наш медицинский центр на семьдесят процентов финансируется субсидией Департамента социальной защиты населения города Москвы. Субсидия выделяется центру с 2010 года. Остальные тридцать процентов его бюджета покрываются за счет пожертвований и грантов. Детский дом содержится практически полностью на благотворительные пожертвования. Там тоже есть какая-то доля средств, выделяемых Департаментом социальной защиты, но это совсем крошечная доля.

Детский сад, паллиативная служба содержатся полностью на благотворительные пожертвования. В гимназии за счет субсидии выплачивается только зарплата преподавателям, остальное покрывается за счет пожертвований.

– Кто ваши благотворители?

– Нам помогают как компании, так и частные лица. Нельзя сказать, что какая-то компания взяла нас под свою опеку и все нам делает. Нет, люди к нам приходят, смотрят и говорят: мы хотим помочь вот здесь, а мы хотим помочь вот здесь.

Есть такие компании, как «Росэнергоатом». Они нам всегда помогают в трудных ситуациях. У нас есть так называемые популярные нужды – помощь детям, старикам, инвалидам, а есть непопулярные нужды – например, помочь поменять Марфо-Мариинской обители систему канализации, которая не менялась с 1950-го года. Не все понимают, что это тоже нужно.

– Насколько популярна среди православных верующих тема восстановления института диаконисс?

– Сейчас эта тема не особо популярна. Я уже говорила, что это нетрадиционно для России.

Я этот вопрос давно изучаю и вполне согласна с видением Елизаветы Федоровны на возрождение института диаконисс. Она была не за то, чтобы возродить институт диаконисс во всей его исторической полноте, она его немножко видоизменяла и делала это неслучайно, а принципиально.

В древней церкви диакониссы делились на два разряда – диакониссы по одеянию и диакониссы по рукоположению.

Диакониссами по одеянию были женщины от двадцати пяти до сорока лет, которые занимались благотворительной социальной деятельностью. Они носили особое одеяние, но никаких церковных функций не выполняли.

В сорок лет женщину можно было рукоположить – был особый чин хиротесии, и женщина вступала в клир. Она исполняла обязанности, близкие сейчас к нашим иподьяконским, но ее основной функцией была помощь священнику при крещении женщин, поддержание порядка в храме, то есть она следила за женской половиной, чтобы стояли чинно, на своем месте, и, конечно, она занималась благотворительной деятельностью, то есть ходила по домам христиан, помогала больным и нуждающимся.

Елизавета Федоровна была, конечно, против того, чтобы женщин рукополагали в клир. Она говорила, что современная женщина не имеет того смирения и что, скорее всего, это может закончиться женским священством. Что собственно и произошло на Западе. В первой половине XIX-го века, в Германии пастором Флиднером была организована такая община диаконисс, которая со временем переродилась в протестантское женское священство.

А что предполагала Елизавета Федоровна. Ей хотелось, чтобы поступающие в обитель сестры на первой стадии посвящались в диаконисс по одеянию, и в их обязанности входили бы церковная жизнь и служение ближним. Великой княгиней был разработан, архиепископом Трифоном Туркестановым был откорректирован, и потом утвержден Святейшим Синодом чин посвящения в сестры милосердия Марфо-Мариинской обители. Этот чин основан на чине монашеского пострига и очень на него похож, но вместо монашеских обетов сестры дают обет служить ближним.

Вторая стадия в видении Елизаветы Федоровны – монашеский постриг. Сестры, уже достаточно потрудившиеся на поприще социального служения, должны удаляться в скит за городом, там принимать постриг и жить монашеской жизнью.

Елизавета Федоровна считала неприемлемым социальное служение для монашествующих, но надо сказать, что это не общепринятое мнение церкви. Есть много прецедентов социального служения монашествующих, много монастырей, которые занимаются социальной деятельностью.

В свое время Елизавета Федоровна не успела организовать скит за городом, хотя в 1908-м году приобрела для него землю. К моей великой радости, у нас сейчас есть такой скит. Он находится в Волоколамском районе Московской области, и это чисто монашеский скит. Монашествующие сестры обители тоже периодически ездят туда по несколько человек и живут также, как скитянки. Это более строгий устав. И мы очень рады, что у нас есть этот скит. Это напрямую сочетается с пожеланиями великой княгини, потому что остальные наши подворья несут опять же социальную нагрузку, например в Севастополе или в Твери, где у нас богадельня.

– Вы являетесь настоятельницей Марфо-Мариинской обители милосердия, продолжаете дело Елизаветы Федоровны. Что это для Вас значит?

– Мы все в каком-то смысле преемники Елизаветы Федоровны уже в силу того, что мы делаем ее дело, живем в ее обители. Я чувствую себя одной из сестер Елизаветы Федоровны и дай Бог, чтобы мне удалось стать этой сестрой не только внешне, по чину и сану, а именно внутренне. Я и все наши сестры пришли сюда для этого. Не здоровые приходят в больницу, а больные. И мы пришли сюда с надеждой исцелиться, и через служение ближним исправить свою душу.

Кликните на фото, чтобы посмотреть фоторепортаж в режиме галереи

Игумения Елисавета (Позднякова)

В 2017 году Марфо-Мариинская обитель отмечает 25-летие возобновления сестринского служения. О том, каково это — помогать нуждающимся, как не сломаться, постоянно видя страдания больных детей, и о специфике монашеской жизни в центре Москвы рассказала журналисту РИА Новости Марии Шустровой настоятельница обители игумения Елисавета (Позднякова).

– Матушка Елисавета, как давно вы трудитесь в Марфо-Мариинской обители? И почему выбрали для себя именно путь помощи нуждающимся?

— Я была назначена настоятельницей обители в феврале 2011 года. Считаю, что мое назначение было совершенно случайным. Прежняя настоятельница, на долю которой выпала полная реставрация ансамбля Марфо-Мариинской обители, по состоянию здоровья попросила патриарха освободить ее от управления. Поэтому поставили меня.

Свой путь мы не выбираем, Господь нам его дает. Еще в самом начале моего монашеского пути, когда я жила в общине в Самарской области, одним из моих послушаний была помощь нуждающимся. Я собирала посылки в тюрьмы, отвечала на письма заключенных. Мне также приходилось оказывать первую медицинскую помощь больным, которые приезжали к нам поклониться чудотворной иконе Божией Матери “Избавительница от бед страждущих”.

Таких больных становилось все больше, появилась потребность получить какое-то специальное образование. Так я попала в Свято-Димитриевское училище сестер милосердия к нынешнему владыке Пантелеимону (председатель Синодального отдела по благотворительности — ред.). С этого времени и начался мой путь в направлении Марфо-Мариинской обители.

– Не тяжело постоянно видеть страждущих, больных детей? Что помогает не сломаться и организовать работу таких проектов, как центр по реабилитации детей с ДЦП, детский сад для детей-инвалидов?

— Хотя профессиональное выгорание — довольно частое явление, но мне оно не очень понятно. Конечно, бывает тяжело, не все могут постоянно улыбаться и говорить, как они любят этих детей. Мне кажется, это и не нужно. Наше отношение к подопечным спокойное. Мы знаем их нужды, понимаем, чем мы можем им помочь. Это наша обычная жизнь, а не какой-то подвиг. Совершенно нет такого, что мы все терпим, сжав кулаки. Чаще всего эмоциональный отклик у людей появляется в первый раз, например, когда они видят ребенка с детским церебральным параличом.

Когда сравниваешь его со здоровым ребенком, конечно, возникает жалость, а некоторым хочется плакать. Но мы с этими детками общаемся постоянно, относимся к ним как к обычным ребятам. Да, с ограничениями, вызванными их заболеванием. Но если им помогать, организовать вокруг них среду, в которой у детей будет больше возможностей, то они мало чем отличаются от человека, сломавшего руку. Мы же не плачем над человеком, сломавшим руку или ногу.

Эти детки отличаются только тем, что они в течение всей своей жизни будут нуждаться в помощи. Тут уже вопрос к нашему обществу, готово ли оно на протяжении всей жизни этих людей эту помощь оказывать.

– При Марфо-Мариинской обители действует детский дом для девочек. Как получилось, что теперь в нем воспитываются девочки с синдромом Дауна?

— Первый проект, который возродился вместе с Марфо-Мариинской обителью в 90-е годы — это детский дом для девочек. До 2015 года здесь жили обычные девочки. Но к 2015 году центр семейного устройства, подготавливающий приемных родителей к усыновлению и работающий с кровными родственниками, пристроил практически всех подопечных. Тогда перед нами встал вопрос, что делать дальше. И мы решили взять к себе детишек с синдромом Дауна.

Мы их тоже отдаем в приемные семьи. Недавно от нас ушли четыре девочки, надеемся, что скоро уйдет еще одна. Сейчас в детском доме живут 12 детей, девять из которых с синдромом Дауна.

– А много желающих усыновить такого ребенка?

— Людей, которые готовы усыновить необычного ребенка, немного, но они есть. Причем это, как правило, люди, которые изначально хотят усыновить ребенка с особенностями. Удивительно, но чаще всего это многодетные семьи. У некоторых уже есть пять-семь и даже больше детей.

В нашем обществе сейчас часто можно услышать, что мы от любви устаем. На самом деле это не так. Многодетные семьи это демонстрируют ярчайшим образом. Чем больше в семье детей, тем больше в семье любви. Может быть, ее не так заметно, как когда в семье один ребенок, и вокруг него все прыгают. В многодетной семье любовь качественно другая. Родители чаще всего понимают: их любви хватит еще на несколько человек. Тогда они решаются взять ребенка из детского дома, при этом им все равно, каким он будет.
Я знаю одну музыкальную семью. Точно не помню, но у них уже намного больше пяти детей. Они усыновили замечательного слепого мальчика, его все любят, и он оказался одаренным музыкально.

– У Марфо-Мариинской обители есть еще несколько социальных проектов, направленных на помощь самым обездоленным.

— Еще один наш крупный проект — реабилитационный медицинский центр для детишек с ДЦП. Он был открыт в 2010 году. На сегодняшний день его посещают до 40 пациентов в день. Детки проходят там комплексную реабилитацию. Кроме того, на базе медицинского центра существует паллиативная выездная служба, оказывающая на дому помощь наиболее тяжелым подопечным.

Еще у нас есть несколько проектов, направленный на помощь людям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. Один из них — справочная служба милосердия. В нее поступают многочисленные звонки с просьбами о помощи. Либо наоборот, люди спрашивают, что куда принести, чем помочь. Эта же служба помогает вызвать на дом священника в случае необходимости.

Также при обители действует служба работы с просителем. Или, как мы говорим, служба работы со случаем. В эту службу приходят нуждающиеся с улицы. Как правило, эти люди не бездомные. Часто это пожилые люди и малоимущие, которым нужны вещи первой необходимости, лекарства, еда. Также к нам обращаются с просьбой оплатить какое-то дорогостоящее лечение. Все поступающие заявки проверяются, после этого принимается решение о размере оказываемой помощи.

– Возникают ли проблемы с финансированием проектов? Существует ли проблема нехватки рук?

— Нам всем всегда не хватает денег и людей. Но Господь нас не оставляет. Мы все время находимся на грани, когда понимаем, что дальше нам придется закрыть какой-то проект. Я уже давно перестала спрашивать у главного бухгалтера, есть ли у нас на что-то деньги: знаю, что их нет. Тем не менее, все как-то получается, находятся жертвователи.

Не могу сказать, что нам катастрофически не хватает рук. Около обители всегда много людей. Мы тесно сотрудничаем с волонтерами, они есть в каждом проекте.

– В 2014 году Священный Синод постановил, что обитель будет преобразована в ставропигиальный женский монастырь. Почему было принято такое решение? Ведь основательница обители, преподобномученица Елисавета Феодоровна, не замышляла ее как монастырь.

— Изначально Великая княгиня рассматривала монашеский вариант обители, но поняла, что монахини не могут выходить на служение в мир, поэтому решила создать общину сестер милосердия. Елизавета Федоровна мечтала, чтобы в обители был монашеский скит, и даже купила в 1908 году для него землю. По замыслу, потрудившиеся сестры должны были принимать монашество и удаляться туда. К сожалению, создать этот скит великая княгиня так и не успела.

Сегодня времена сильно поменялись. Раньше, чтобы заниматься такого рода служением, нужно было оставить свои дела в миру. Частная благотворительность обычных людей не была распространена. Ей занимались состоятельные аристократы.

В наше время все иначе. Социальная деятельность Русской православной церкви теперь является прерогативой мирян. На приходах существуют различные сестричества, объединяющие мирянок, которые проживают дома, имеют семьи, но свободное время посвящают помощи нуждающимся. Теперь необязательно уходить из мира, чтобы заниматься делами милосердия.

Если в нашу обитель приходят сестры, то они, как правило, хотят быть монахинями. У нас есть и монашествующие, и сестры милосердия. Сестры милосердия, проживающие в обители, посвящены по тому чину, который был разработан еще при Елизавете Федоровне. А монашествующие сестры не принимают деятельного участия в социальной работе. Монашеская община — духовное основание этой обители, вся остальная деятельность строится вокруг нее.

– Не тяжело монахиням жить в монастыре, который находится в самом центре такого мегаполиса, как Москва?

— Монастыри на Руси, как правило, основывались около больших городов. Монастырь в городе и сегодня — совсем не диковинка. Конечно, сейчас города стали больше, многолюднее, шумнее. Тем не менее, это не противопоказание для жизни монастыря. Конечно, возникают дополнительные сложности. Если вы пройдетесь по московским обителям, то сразу заметите, что на их территории погружаетесь в атмосферу тишины и покоя.

Так и здесь всегда довольно тихо. Кто бы сюда ни приезжал, сколько бы людей здесь ни было, если обитель живет правильной жизнью, то все погружаются в эту атмосферу и не могут ее разрушить.

Возьмем, например, Троице-Сергиеву лавру. Сколько там автобусов, наших братьев-китайцев. Но они не могут разрушить атмосферу святого намоленного места, где во всем чувствуется присутствие преподобного Сергия. Так и в нашем монастыре.

Источники:

http://pravoslavie.ru/74806.html
http://bloknot.ru/obshhestvo/nastoyatel-nitsa-marfo-mariinskoj-obiteli-miloserdiya-monahinya-elisaveta-pozdnyakova-daj-bog-stat-sestroj-elizavety-fedorovny-vnutrenne-89275.html
http://www.mmom.ru/mmom/igumeniya-i-sestry-monastyrya/igumeniya-elisaveta-pozdnyakova.html