Крестятся ли евреи во время молитвы. Выкресты – всё, что было главным, рассыпала пред престолом

Крестятся ли евреи во время молитвы. Выкресты – всё, что было главным, рассыпала пред престолом

«Выкрест» сегодня воспринимается как устаревший термин. Так в дореволюционной России называли перешедших в православие из другой религии. Чаще всего так именовали крещеных евреев.

История выкрестов в России

Первые упоминания об обращении иудеев в христианство на Руси относятся еще к XI веку. Летописи свидетельствуют, что преподобный Феодосий Печерский проповедовал учение Иисуса Христа среди киевских евреев.
Осенью 1648 года иерусалимский патриарх Паисий крестил несколько тысяч украинских евреев. Преподобный Паисий Величковский был правнуком еврейского купца Манди, перешедшего в православие в XVII веке.
Особенно часто евреи стали переходить в христианство в XIX — начале XX столетия, когда религиозную принадлежность перестали четко соотносить с национальностью. В Российской империи вплоть до революции действовали ограничения на образование и другие права для иудеев. Еще в эпоху Николая I около 30 000 евреев перешли в христианство. При Николае II православными ежегодно становились около 1000 иудеев.
По царскому указу от 26 августа 1827 года идишеязычных евреев, проживающих в пределах черты оседлости, стали призывать в армию и отдавать в школы кантонистов. Они проходили обряд крещения, получая православные имена по святцам, а также фамилии крестных родителей: например, Петр Иванов, Григорий Степанов. Однако после выхода в отставку некоторые из них вновь принимали иудейскую веру.
В остальных случаях выкресты часто получали фамилии, образованные от названий животных и птиц – Галкин, Синичкин, Волков, Котин, Зайцев – тогда как в дореволюционной России люди простого звания чаще всего получали фамилии по имени отца. Крещеные евреи не хотели, чтобы их фамилия указывала на еврейское происхождение.
Однако с 1850 года произвольная смена фамилий для выкрестов была запрещена. Они стали получать христианские имена – Павел, Михаил, Николай, но фамилии оставались «родовыми» – Абрамович, Рабинович, Зильберштейн и проч.
Тем не менее, на выкрестов тоже накладывали определенные ограничения. Например, им нельзя было служить в жандармерии или на флоте, с конца XIX века их запрещено было рукополагать в священники. В 1910 году был введен запрет на офицерские звания для крещеных евреев, а в 1912 году он распространился также на их детей и внуков.

Какие известные люди были выкрестами?

Несмотря на ограничения, известно немало выкрестов, достигших высоких постов и званий, в том числе и духовных. Так, архимандрит Нафанаил (Кузнецкий), бывший кантонист, от рождения звался Ицка (Исаак) Бородин. Он активно проповедовал православие среди иудеев и обратил в эту веру около трех тысяч евреев.
В православие перешел и дед знаменитого русского пианиста и композитора Антона Рубинштейна. Он не только крестился сам, но и убедил сделать это и других членов своей большой семьи.
Уже в зрелом возрасте, получив докторскую степень, стал православным Даниил Хвольсон, преподававший еврейский язык и библейскую археологию в Петербургской духовной академии. Он проделал огромную работу по синодальному переводу ветхозаветных книг с древнееврейского.
Известный историк Соломон Лурье крестился, будучи студентом Санкт-Петербургского университета. Принятие православия позволило Лурье остаться при университете в качестве «профессорского стипендиата».
Крещеным евреем являлся депутат дореволюционной Государственной Думы II созыва от Харьковской губернии Моисей Деревянко, происходивший из крестьян-кантонистов.
Креститься пришлось русскому скульптору Марку Антокольскому, иначе его не приняли бы в Академию художеств. Но при этом он продолжал соблюдать шаббат и еврейские праздники.
В 10-летнем возрасте был крещен поэт Саша Черный (Александр Гликман).

Как иудеи переходили в православие?

Для перехода в православие в сознательном возрасте еврей должен был сначала изучить катехизис. При крещении он публично должен был объявить о своей вере в смерть, погребение и воскресение Иисуса Христа ради избавления всего человечества от грехов, а также признать его своим личным спасителем. После крещения евреи должны были вести себя так же, как и православные: носить нательные кресты, молиться, осенять себя крестным знамением, посещать богослужения. Хоронили выкрестов также по православному обряду на христианских кладбищах.
Поскольку иногда оказывалось, что переход в христианскую веру был лишь формальностью и совершался, например, из карьерных соображений, а на самом деле человек втайне продолжал исповедовать иудаизм, было принято 8-е правило VII Вселенского Собора, в котором говорилось о том, что еврей может быть признан православным только, если он примет православную веру от чистого сердца и торжественно отречется от иудейского вероисповедания, признав его ложным. Так что, помимо крещения, еврей должен был пройти еще специальный чин отречения от иудаизма.

Как относились к выкрестам иудеи и православные?

Сами иудеи называли таких людей «мешумади» («погубленные»). Понятие носило негативный оттенок, поскольку крещение еврея обычно сопровождалось его разрывом с иудейской общиной. Ведь крещеный еврей переставал соблюдать иудейские традиции, такие, как кашрут и шаббат.
Бывали случаи, когда крещеный еврей порывал не только с общиной, но и с семьей. Так, известный еврейский историк Ш. Дубнов разорвал отношения со своей дочерью Ольгой, вышедшей замуж за социал-демократа М. Иванова и вынужденной креститься, чтобы можно было вступить в брак с русским.
Судьба евреев, перешедших в православие, часто бывала нелегкой. Иудеи считали их религиозными отступниками и даже порой антисемитами, а православные русского происхождения также не признавали за «своих» из-за их еврейской национальности. Именно поэтому многие из них так охотно восприняли революционные идеи, проповедующие отказ от любой религии вообще.

Евреи и выкресты: история одного феномена

Православный ортодокс — скорее будет доверять еврейскому ортодоксу, чем крещеному еврею. И наоборот. Однако феномен евреев-христиан уходит своими корнями в самое начало Христианства, основоположник которого, если верить уставным документам, иудаизму себя вовсе не противопоставлял, а обещал не нарушить Моисеев закон, но исполнить.

Сразу по окончании еврейского Песаха и с началом православной Пасхи захотелось мне написать о феномене «евреев-христиан». Знаю, что для большого количества людей, для которых еврейство — это, прежде всего иудаизм — вероисповедание, само такое словосочетание выглядит неприемлемым оксюмороном.

Если евреи, то не христиане. Если приняли христианство, то выкресты — выписались из иудейского племени. Может быть не насовсем, но пока придерживаются христианства — к еврейству не принадлежат.

Ведь еврейство для таковых— это не кровь. Или, как минимум, не только кровь. Это этноконфессиональная сущность, а может и сакральное единство.

Однако феномен евреев-христиан уходит своими корнями в самое начало Христианства, основоположник которого, если верить уставным документам, иудаизму себя вовсе не противопоставлял, а обещал не нарушить Моисеев закон, но исполнить.

Более того, видел он себя пастырем, который послан только к заблудшим овцам дома Израилева.


Пьетро Перуджино. «Христос и самарянка»

15 глава Евангелия от Матфея

«И вот, женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется.
Но Он не отвечал ей ни слова.
И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами. Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева.
А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне.
Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам…»

Первые христиане были евреями

И апостолы. И ученики апостолов.
Это только потом дороги разветвились и пошли врозь, сначала параллельно, потом все далее, удаляясь друг от друга.

Только после созванного императором Константином в 325 году, Первого Никейского собора, на котором был выработан христианский «Символ веры», было окончательно провозглашено отделение христианства от иудаизма.

Читать еще:  Гороскоп на февраль овен благоприятные дни. Любовный гороскоп: мужчины и женщины

Но и после этого были «евреи-христиане» разного толка. Их разоблачали, обличали, изобличали.


Караваджо, «Святой Иероним»

Через 17 лет после Никейского собора родился Иероним, который в 360 году (уже в зрелом возрасте) примет крещение, а после станет одним из самых почитаемых и влиятельных Отцов церкви.

В 386 году обосновался он Вифлееме (Бейт-Лехем) и принялся переводить Библию на латынь. Этот перевод, именуемой Вульгатой, получил в католической церкви статус официального.

И вот Иероним пишет из Вифлеема другому (ещё более почитаемому!) Отцу церкви Августину о евреях-христианах: «В наши дни существует секта среди иудеев во всех синагогах Востока, которая называется секта Минеи, и её осудили Фарисеи. Адепты этой секты известны ещё как назареи; они верят в Христа, Сына Божьего, рожденного от Девы Марии; и говорят, что он тот, кто пострадал при Понтии Пилате и снова воскрес, так же, как и все мы верим. Но пока они хотят быть как евреи, так и как христиане, но они не являются ни тем, ни другим».


«Святой Иероним» Леонардо да Винчи.

«Да не будет надежды для отступников»

Обратите внимание: описывая группы людей, которые принимали Никейский Символ веры (Христос — Сын Божий, родился от Девы, был распят и страдал, и воскрес), но думали, что они при этом могут оставаться и евреями тоже (молились в синагогах, соблюдали субботу, придерживались кашрута), то есть не разделяли «христиан» и «евреев», Иероним отвергает не только их потуги быть и теми, и другим одновременно. Он безжалостно отвергает обе их идентификации. Начиная с Иеронима — это взаимоисключающие возможности.

Иероним называет их «минеи» или «назаряне». Минеи — это от слова «мин» — вид, класс, разновидность, пол. Это из еврейской молитвы, которая призывает не доверять ни «миним и ноцрим». Забавно, что позиция иудейского благословения против отступников Иерониму ближе, чем позиция евреев, которые исповедуют Никейский Символ веры.

С тех пор мало что изменилось. Православный ортодокс — скорее будет доверять еврейскому ортодоксу, чем еврею-выкресту, который пытается усидеть на двух стульях. И наоборот. Для ортодокса-еврея чуть ли не главной проблемой в христианском мире являются евреи, которые «либо крестик сними, либо трусы надень».

В еврейских семьях сидели по выкрестам «шиву» как по покойникам. Евреи часто считали, что выкресты — являются юдофобами, самыми яростными распространителями антисемитской клеветы.

Иногда это было обоснованно. Пытаясь выслужиться перед новыми единоверцами, неофиты, напирая на своё аутентичное знание бывших евреев, рассказывали всевозможные мерзости о племени, которое они только что покинули.

Вот интересный документ. В городе Житомире староконстантиновский мещанин еврей Мошка Ицков сына Бланка в сороковых годах 19-го столетия написал донос: «Житомирская жителька еврейка Финкельштейн, имея со мною в Волынской гражданской палате исковое дело, в присутствии оной, между прочими изворотными словами, упрекала мне по-еврейски принятием детьми моими Господствующей Православной Греко-российской веры, называя оную поганою, и что они сдохнут, и я сдохну в той вере. При каковом ругательстве находился кто-то из Петербурга и сказал ей, можешь ли ты ругать его, когда он имеет в Петербурге сына Александра Дмитриевича Бланк, который в той вере есть медиком хирургии и пожалован чином коллежского асессора, а также женат на сестре Карла Ивановича Грошопфа. Почему я, стоя около дверей камеры, не могши перенесть хладнокровно сего упрека, плюнул, но не в глаза Финкельнштейновой, а около ее на землю, оказывая на таковые слова надо плевать…».

Немного позже, в середине 1840-х годов, Мойша Бланк писал и в III Отделение, и на имя императора жалобы уже на евреев вообще. Он сообщал, что на девятом десятке крестился: раньше-де ему жена не давала, а теперь вот она умерла, и Мойша перешел в православие. И принялся обличать евреев: они-де не читают в синагогах молитв за государя и вообще упорствуют в своих предрассудках.

Если кто ещё не понял… Судя по всему, крещеный сын Мошки Бланка — Александр Дмитриевич, служивший в Петербурге и женатый на девице Грошопф, имел дочь, Марию Александровну, которая вышла замуж за Илью Николаевича Ульянова и стала матерью Владимира Ильича Ленина.

«Жид крещеный, вор прощеный…»

К выкрестам относились плохо. Причем не только евреи, которые считали их отступниками, но и христиане, к которым они вступили.

У Чехова в «Иванове» один герой приводит пословицу: «Жид крещеный, вор прощеный, конь леченый — одна цена».

В средневековой Испании евреев, которые приняли христианство называли «Марраны». Marrano — это по-испански «свиньи».

Цветаева написала: «Жизнь. Только выкрестами жива! Иудами вер!».

Во многих языках, даже на уровне языковых оборотов, существуют выражения, намекающие на еврейское происхождение даже потомков выкрестов — людей, у которых перешли в христианство ещё родители, а иногда и дедушки с бабушками. Историк Барбара Зухи приводит целый ряд таких выражений, например, в немецком языке. Желая намекнуть на еврейское происхождение, говорили «Liegend getauft» (крещенный в младенчестве). Композитор Феликс Мендельсон был «als Kind getauft»(крещенный в детстве).

Евреи, которые сознательно перешли в христианство, сделав духовный выбор? Про них лучше всего сказано в песне: «Каждый выбирает для себя».

Я далек от того, чтоб огульно обвинять всех выкрестов в приспособленчестве. Когда святой эсер Илья Фондоминский или великий венгерский поэт Миклош Радноти крестились в концлагере, оба незадолго до смерти, четко зная, что это их никак не спасет от уничтожения (поскольку для нацистов еврейство было вопросом расы и крови, а не вероисповедания), то они делали именно духовный выбор.

Да и те, кто рассматривал крещение как присоединение — присоединение к народу, присоединение к культуре — тоже оставили вполне аргументированное обоснование такого шага.

Один из величайших философов ХХ века Карл Поппер (сын выкреста) считал, что евреи несут свою часть вины и за антисемитизм, поскольку стояли особняком по отношению к большинству.


Карл Раймунд Поппер

Поппер писал: «После долгих раздумий мой отец решил, что жизнь в христианском обществе обязывает причинять этому обществу как можно меньше обид — то есть ассимилироваться».

Даже у многих ранних сионистов первым вариантом решения еврейского вопроса было крещение: евреи должны выйти из культурно-социального гетто, в которое они сами себя загнали — это принесет им освобождение.

Потом многие выкресты уходили в сионизм, предварительно пройдя через участие в революционном движении. Один из самых известных примеров — Пинхас (Петр) Рутенберг, который сначала принял крещение, взял русское имя, женился на нееврейке, потом стал революционером террористом, а затем обратился к сионизму.


Пётр (Пинхас) Моисеевич Рутенберг

Многие интерпретаторы книги Шолом Алейхема «Тевье-молочник» считают, что возвращение в конце книги крещеной дочери Тевье Хаввы символизирует её отъезд в Палестину.

Герцль и массовое крещение

Даже Теодор Герцль предполагал, что возможным решением еврейской проблемы является массовый «добровольный и почетный переход» в христианство. В 1895 году он записал в дневнике: «Года два назад я хотел решить еврейский вопрос, по крайней мере, в Австрии, с помощью католической церкви. Я пытался получить гарантии от австрийских епископов и через них получить аудиенцию у папы римского, чтобы сказать ему: помогите нам в борьбе с антисемитизмом, а я создам среди евреев сильное движение, с тем, чтобы они свободно и достойно приняли христианство. Свободному и достойному в том смысле, что вожди этого движения, и прежде всего я сам, останутся евреями и в качестве евреев будут пропагандировать принятие религии большинства. При свете дня, в полдень, переход в другую веру откроется под звон колоколов торжественным шествием к собору Святого Стефана (в Вене). Не стыдливо, как раньше поступали единицы, а с гордо поднятой головой. Тот факт, что сами вожди этого движения, оставаясь в рамках иудаизма, проводят народ лишь до порога церкви, а сами останутся снаружи, возвысит все это дело и придаст ему глубокую искренность…».

Читать еще:  Кто такие пятидесятники. История пятидесятничества


Теодор Герцль

Только процесс над капитаном Дрейфусом превратил Герцля в сиониста и сделал его автором «Государства евреев». Историческая прозорливость Герцля состояло в том, что он увидел в деле Дрейфуса генеральную репетицию будущего геноцида, который будет уничтожать за «врожденные свойства», не обращая внимания на вероисповедание.

Иудео-христианство советской интеллигенции

Но меня интересуют не люди, которые сознательно перешли в христианство и перестали быть евреями (во всяком случае в собственном самоощущении). Вопрос о людях, которые одновременно, как те древние «минеи», считают себя и евреями и христианами, которые пытаются быть и теми и другими.

Евреи-выкресты в царской России

Евреи-выкресты в царской России

Соломон Динкевич, Нью-Джерси

Публикуем отрывки из нового тома книги Соломона Динкевича «Евреи, иудаизм, Израиль»

АССИМИЛЯЦИЯ

Толчком к крещению Антона (1829 – 1899) и Николая (1835 – 1881) Рубинштейнов, евреев по отцу, купцу первой гильдии Григорию Рубинштейну и немцев по матери Калерии из Пруссии выдающихся музыкантов, основавших Петербургскую (Антон, 1862) и Московскую (Николай, 1860) Консерватории послужил, по словам их матери, указ Николая I о призыве еврейских детей (кантонистов) на 25-летнюю воинскую службу. «Евреи называют меня христианином, христиане – евреем, немцы – русским, русские – немцем», – говорил Антон Рубиншетейн.

Поэт Саша Черный (Александр Гликман, 1860–1932) был крещен в 10-летнем возрасте. Вряд ли был крещен Исаак Левитан (1860–1900), иначе ему бы не потребовалось покидать Москву в 1891 году, когда Московским генерал-губернатором стал брат Александра III великий князь Сергей Александрович, изгнавший евреев из Москвы. Что же касается Марка Антокольского (1843–1902), то, по словам Марины Лужиковой, пра-пра-правнучки его сестры, он крестился, ибо в противном случае для него была бы закрыта Академия художеств. «При этом, – добавляет она, – Антокольский никогда не работал в субботу и соблюдал еврейские праздники» (Журнал «Зов Сиона» и статья Майи Басс в журнале «Спектр»).

«Есть у нас евреи и профессора, из коих иные крестились в христианство (например, академик А. Ф. Иоффе, принявший лютеранство – С. Д.), но всем своим духом и симпатиями принадлежащие родному им и воспитавшему их еврейству… (они) стоят нравственно не ниже людей христианской культуры», – писал Николай Лесков.

В 1903 году Теодор Герцль (1860–1907) посетил Россию. Министр полиции Плеве разъяснил ему политику царского правительства по еврейскому вопросу: «Треть евреев (революционеров) мы расстреляем, треть вышлем из страны, а треть принудим к ассимиляции через крещение».

В это время 4 миллиона евреев были заперты в «черте оседлости». Вне ее проживало порядка 100 тысяч евреев (

2.5%). Это были профессора, купцы первой гильдии, ремесленники высших разрядов, бывшие николаевские солдаты. Для получения высшего образования еврейскую молодежь ограничивали 5% нормой, а в обеих столицах – только 3%. Когда 1 марта 1881 года был убит царь Александр II, по стране прокатились еврейские погромы, которые затем периодически повторялись в западных и южных губерниях.

«После убийства Александра II русские власти стали еще сильнее преследовать евреев. Их гнали из Петербурга, Москвы, Киева, с Волги, из русских деревень. Но не только в физическое гетто загоняли евреев, образовалось еще более мучительное и более угнетающее гетто – экономическое, политическое, духовное, научное.… Чтобы проломить эти решетки, отделявшие еврейский мир от нееврейского, недостаточно было иметь талант, деньги, хорошие связи» (Осип Дымов).

Оправдывая «правовые меры» правительства против евреев, А. И. Солженицын писал в 2-х томнике «Двести лет вместе» (М., «Русский путь», 2001 и 2002), что «переход (евреев) в христианство, особенно в лютеранство(не требовавшего регулярного посещения религиозной службы – С. Д.),… сразу открывал все пути жизни…».

Действительно, чего проще, отрекись от своих родителей, от всего еврейства и ты полноценный гражданин Российской империи. Но вот, что пишет Осип Дымов в книге воспоминаний «То, что я помню» (Израиль, 2011).

Предварительно замечу, что Осип Дымов (Осип Исидорович Перельман, 1878–1959), старший брат блестящего популяризатора математики, физики и астрономии Якова Исидоровича Перельмана (1882–1942), был известным российским литератором, одним из авторов знаменитой «Всеобщей истории», изданной Сатириконом (1911 г). Его пьесы с успехом шли в театрах Петербурга, Москвы и провинции вплоть до Октябрьского переворота 1917 года. Еще в 1913 году он навсегда покинул Россию и продолжал публиковаться в эмигрантских изданиях сначала в Европе, а потом в Америке. В Америке он публиковался, в основном, на идише. В СССР его имя полностью замалчивалось.

Итак, Осип Дымов: «В Петербурге, куда я приехал из Белостока в 1897 году, я соприкоснулся с новым типом евреев, с которым не встречался раньше: крещеные и ассимилированные дети Израиля, современные мараны – далекий, но по-своему близкий отзвук (испанских) маранов времен инквизиции». Вот один из его рассказов.

«В памяти остался случай с фотографом Шапиро, евреем, знатоком древнееврейского языка, поэтом. Широко были известны его стихи на древнееврейском языке. Когда преследование евреев ужесточилось, Шапиро был вынужден креститься. С мукой в сердце, стиснув зубы, чтобы не кричать от боли, он вошел в церковь евреем и вышел оттуда… несчастным евреем. Но надпись, выведенная в его паспорте свежими чернилами, гласила: «Православный».

Фотостудия Шапиро располагалась на Невском проспекте как раз напротив великолепного Казанского собора. Фотоработы Шапиро были известны во всей России не только из-за их художественной ценности, но главным образом, из-за того, что он бывший иудей, а ныне православный имел право фотографировать царя и его семью. Чтобы иметь возможность заниматься этой деятельностью, он был вынужден креститься.

Шапиро продолжал писать стихи на древнееврейском языке, ходил в синагогу, состоял в еврейских организациях. Он преклонялся перед русской литературой, которую хорошо знал и высоко ценил, и гордился тем, что лучшие, талантливейшие представители русской литературы фотографировались именно у него.

Ночью начинались его мучения. В определенный час, когда на улице было еще темно – а петербургская ночь продолжительна – начинали звонить стопудовые колокола Казанского собора, который, как уже говорилось, находился как раз против его жилища. Многие годы Шапиро жил в этом доме и не слышал колоколов, но после крещения он вдруг открыл, что они существуют. Их тяжелый металлический звон будил его каждую ночь, каждую темную ночь в одно и то же время. Как бы глубоко он ни спал, первый металлический «бум» был как удар по голове, как острый укол в сердце, и он просыпался, испуганный, растерянный и растоптанный железными ударами, звуки которых обрушивались на него.

«Помнишь, – напоминали колокола, – помнишь то утро, когда мы звонили для тебя в церкви, и священник обратился к тебе и повелел, чтобы ты осенил себя крестом, а ты с помертвевшими губами, с ненавистью, стыдом и дрожью в сердце повторял слова священника? Слова были на старославянском языке, но ты, зная этот язык, тем не менее, не понимал, о чем идет речь».

«Бум-бим… бум-бим!» – продолжали звенеть колокола, и опять всплывала в памяти сцена, которую пережил он, поэт, писавший на древнееврейском языке, он, еврейский националист. Она еще продолжается, она не закончилась там, в церкви, где священник произносил над ним молитвы и осенял его лицо крестом. При этом он использовал жидкость, вязкую, как подсолнечное масло, которая называется миро, тяжелые капли падали на бледное лицо новообращаемого. Инстинктивно он пытался их вытереть, но священник не позволил.

Читать еще:  К чему снится есть сгущенку. К чему увидеть сгущенку во сне

«Бум-бим… бим-бум!» – мучили его колокола. Их металлический звук проникал через окна и стены, наполнял комнату, весь дом, его мозг и рвал на части его еврейское, теперь уж точно еврейское сердце.

И так повторялось каждую ночь. Каждую ночь он снова и снова проходил тот же мученический путь, каждую ночь, пока город спал, а колокола звенели, он, поэт, писавший на древнееврейском языке, и фотограф царя принимал крещение. Не единожды, а десятки и десятки раз он отказывался от «фальшивой веры раввинов и мудрецов», как заставлял его повторять священник. Не единожды, но десятки раз он отказывался от отца и матери… Но чем чаще по ночам он принимал крещение, тем больше он становился евреем. И чем чаще колокола «бимбомкали» над его несчастной головой и звали его в церковь, тем дальше он хотел от нее убежать. Куда бежать? Где можно спрятаться?

Конечно, он мог бы переселиться в другое жилище, где колокола были бы не слышны. Но как утащить с собой фотографическую студию, стеклянную крышу, инструменты и адрес, этот всем хорошо знакомый на протяжении многих лет адрес на Невском проспекте? И он был вынужден оставаться на том же месте, в центре города.

Но Шапиро не выдержал и, в конце концов, всё-таки сбежал. Он продал свое жилье, свое дело, отказался от чести быть «фотографом его величества» и перебрался в тихий уголок, далеко от центра, где никто его не знал и он не знал никого. Здесь он умер в одиночестве, окруженный своими книгами и рукописями на древнееврейском языке.

Хоронили его, естественно, на христианском кладбище, и печальный звон колоколов провожал его в последний путь, но он уже их не слышал. Или – кто знает? – может быть, слышал. ».

А вот еще один – трагикомический – рассказ Осипа Дымова, типичный шолом-алейхемовский смех сквозь слезы. Боюсь, что нашим детям, а внукам и подавно, этого не понять: для них это патология.

«В Москве жил еврей по фамилии Медвецкий. Жил себе тихо, имел двух дочерей, хорошо успевавших в гимназии. Он был портным, то есть ремесленником. Ремесленники, приписанные к определенному цеху, имели право жить в «белокаменной» как с любовью называли Москву. Медвецкий был не Б-г весть, каким портным, зрение у него было слабое, да и заказов, по-видимому, имел немного. На какие же в таком случае деньги он содержал дом из шести комнат, в котором стоял дорогой рояль, на полу лежали богатые ковры и который украшали картины и мягкая мебель?

Портняжничество для Медвецкого было стороннее занятие, не более чем скучная обязанность. Настоящий его заработок, которым оплачивались картины, мебель, рояль и т.д., заключался в том, что он постоянно проходил обряд крещения. Что сия странная вещь означает?

Когда, например, какому-нибудь Рабиновичу из Минска очень нужно было приехать и остаться жить в Москве, он связывался с Медвецким. Так, мол, и так, пан Медвецкий, я хотел бы стать христианином, то есть хотеть-то я не хочу, но должен… На это Медвецкий спрашивал его в письме: каким именно христианином хотите вы стать, господин Рабинович? Если православным, вам это будет стоить 600 рублей, католиком – 400, лютеранином – сотенная. После того, как – в зависимости от желания клиента и необходимой суммы – утрясалась форма христианства, Рабинович высылал свои документы Медвецкому в Москву. С момента их получения Медвецкий переставал быть Медвецким и становился Рабиновичем. Новый Рабинович отправлялся к русскому попу (если 600 рублей) или к католическому ксендзу (если только 400), и поп или ксендз учили с ним катехизис. Медвецкий-Рабинович делал вид, что всё, чему его учат, он слышит в первый раз – ну, а как же иначе?

После того как катехизис был усвоен, Медвецкий держал путь в церковь или костел и проходил обряд крещения. Затем он отсылал документы назад в Минск с новоприобретенным добавлением касательно вероисповедания. Несколькими днями позже в Москву являлся подлинный господин Рабинович, полноправный христианин… Там его уже никто не трогал.

Так было с Рабиновичем из Минска, с Левиным из Одессы, с Розенблюмом из Пинска… У Медвецкого была довольно обширная клиентура: один рекомендовал его другому… Испытывал ли Медвецкий раскаяние? Мучила ли его совесть? Но разве он сам проходил обряд крещения? Это же были Рабинович, Левин или Розенблюм, а не он! Он, Медвецкий, остался евреем, а христианами стали они, эти паскудные выкресты, чтоб им тошно было! Ну а как чувствовали себя Рабинович или Левин? А что, собственно, они должны были чувствовать? Разве они ходили к попу? Они не учили катехизис и никогда в жизни не были в церкви. Всё делал этот паскудник из Москвы – Медвецкий, чтоб ему тошно было, этот еврей, продавший свою душу.

Рассказывают, что сорок два раза принимал Медвецкий христианство в его различных формах в зависимости от пожеланий клиентов. Две его еврейские дочери уже окончили гимназию и стали невестами. Жена ездила в Карлсбад «на воды». В его доме вместо одной служанки были уже две. А Медвецкий продолжал креститься и, само собой разумеется, оставался при этом евреем.

И так как он продолжал оставаться евреем, то в нем постепенно росло чувство, что в его швейном цеху начались трудности. Генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович, дядя царя, проводил в цехах «чистку», чтобы избавиться от евреев.

В одно прекрасное утро (хотя для Берко Медвецкого прекрасным его никак не назовешь) пристав сказал, что он должен покинуть Москву, город «сорока сороков», как его величали в народе.

– Мне конец, – пробормотал убитый горем Медвецкий. – Куда я денусь? Зачем мне покидать?

– Послушай меня, Берко, – приставу захотелось ему помочь, – на моем участке проживает некто Рабинович из Минска. Он христианин, православный, и я его не трогаю. Почему бы тебе не сделать то же самое?

– Рабинович? Я его хорошо знаю! – не сдержался Медвецкий. – Продажная душа, он никогда не уважал свой народ, свою религию! Он может креститься, если хочет, а я – никогда! Нет, господин пристав, только не я, Берко Медвецкий!

И сколько пристав ни убеждал его, Медвецкий стоял на своем: он еврей и евреем останется, и нет такой силы в мире, которая могла бы его заставить отступить.

Кончилось тем, что Медвецкому пришлось оставить Москву, «город сорока сороков», оставить свой уютный дом с шестью комнатами и роялем – всё, что он мог иметь только здесь и ни в каком другом месте».

Нельзя не упомянуть и дореволюционных российских евреев-выкрестов, ставших самоненавистниками – таких, как Манусевич-Мануйлов, приложивший руку к созданию фальшивых «Протоколов сионских мудрецов» (см. т. 2, стр. 87 – 92) или дед Ленина по материнской линии Моше Бланк. Вскоре после крещения он написал два письма царю Николаю I (7 июня 1845 и 18 сентября 1846), в которых обвинял евреев в ненависти к христианству и призывал принять строгие меры против этих злобных врагов отечества.

Еврей-выкрест В. А. Грингмут был одним из редакторов черносотенной газеты «Московские новости», автором «Руководства черносотенца-монархиста» и другом известного жидоеда Пуришкевича. Это о них сказал Игорь Губерман:

Еврей славянского разлива –
Антисемит без крайней плоти.

Источники:

http://russian7.ru/post/vykresty-na-rusi-kto-yeto-takie/
http://matveychev-oleg.livejournal.com/7190398.html
http://lirmann.io.ua/s425739/evrei-vykresty_v_carskoy_rossii

Ссылка на основную публикацию
Статьи на тему: