Где находиться евангелие от иоанна. Вступительные замечания: евангелия как рассказы очевидцев

Bookitut.ru

Вступительные замечания: евангелия как рассказы очевидцев

Как мы только что видели, канонические евангелия полны несущественных и значительных расхождений. Почему четыре евангелия настолько отличаются друг от друга? Эти книги названы «Евангелие от Матфея», «Евангелие от Марка», «Евангелие от Луки» и «Евангелие от Иоанна» потому, что их по традиции считают написанными апостолом Матфеем, бывшим мытарем, или сборщиком налогов; Иоанном, «любимым учеником», упоминающимся в четвертом евангелии; Марком, помощником апостола Петра; Лукой, сопровождавшим Павла в странствиях. Эти традиции восходят примерно к столетию после написания книг.

Но если Евангелия от Матфея и Иоанна были написаны земными учениками Иисуса, почему эти книги настолько различны во всевозможных отношениях? Почему в них содержится столько противоречий? Почему представления их авторов о том, кем был Иисус, принципиально различны? У Матфея Иисус возникает после зачатия или рождения непорочной девой; у Иоанна Иисус — воплощение Слова Божьего, которое было у Бога в начале времен и посредством которого был сотворен весь мир. У Матфея ни словом не упомянуто о том, что Иисус — Бог; у Иоанна подчеркивается именно это. У Матфея Иисус проповедует о грядущем Царстве Божьем и почти никогда не заговаривает о себе (и о своей божественной природе); у Иоанна Иисус учит почти исключительно о себе самом, особенно о своей божественности. В Евангелии от Матфея Иисус отказывается творить чудеса в подтверждение своих возможностей; у Иоанна это подтверждение — практически единственная причина чудес, которые он творит.

Неужели два земных последователя Иисуса действительно настолько по-разному понимали, кто он такой? Вполне возможно. Два сотрудника администрации Джорджа Буша вполне могут иметь кардинально различающиеся представления о нем (но сомневаюсь, что хоть кто-нибудь приписывает ему божественность). Отсюда вытекает важный методологический момент, который я хочу подчеркнуть, прежде чем перейти к обсуждению доказательств авторства евангелий.

Почему в конце концов распространилась убежденность, будто эти книги написаны апостолами и их товарищами? Отчасти книги приписывали очевидцам и спутникам очевидцев для того, чтобы заверить читателей. Очевидцам могли довериться, считая, что им наверняка известно, что именно происходило с Иисусом. Но в тех случаях, когда требуется исторически достоверное описание, доверять очевидцам не стоит. Они не заслуживали доверия в давние времена и не заслуживают теперь. Если бы очевидцы никогда не искажали подробности, нам не понадобились бы судебные органы. Чтобы выяснить, как было совершено то или иное преступление, нам достаточно было бы расспросить кого-нибудь одного из свидетелей. Но в действительности при судебных разбирательствах допрашивают множество свидетелей, так как их показания расходятся. Если бы два свидетеля в суде дали столь же различные показания, как Матфей и Иоанн, можно себе представить, как трудно было бы установить истину.

Необходимо также учитывать тот факт, что все евангелия написаны неизвестными авторами, причем никто из них не утверждал, что является очевидцем. С евангелиями ассоциируются определенные имена (например, «От Матфея святое благовествование»), но эти названия книги получили гораздо позднее — ими снабдили книги редакторы и переписчики, давая читателям понять, кто, по мнению этих редакторов, был автором того или иного труда. То, что современные названия евангелий не оригинальные, подтверждается при некотором размышлении. Автор Евангелия от Матфея не называл свою книгу «От Матфея святым благовествованием», «Евангелием согласно Матфею». Люди, которые дали ей это название, пытались объяснить, кто, по их мнению, написал ее. Сами авторы вряд ли написали бы на собственных книгах «святое благовествование от такого-то»[26].

Более того, Евангелие от Матфея написано полностью от третьего лица, о том, что делали «они» — Иисус и апостолы, но никогда не «мы», то есть Иисус и мы, все остальные. Даже когда в этом евангелии рассказывается о призвании Матфея, которому суждено стать апостолом, речь идет о «нем», а не обо «мне». Прочитайте сами Мф 9:9. Ничто в этом тексте не указывает, что автор пишет о себе.

Еще более очевиден случай Иоанна. В конце этого евангелия автор упоминает о «любимом ученике»: «Сей ученик и свидетельствует о сем и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его» (Ин 21:24). Обратите внимание, как автор различает свой источник информации, «ученика, который свидетельствует», и себя, «знаем, что истинно свидетельство его». «Он» и «мы»: этот автор — не ученик. Он утверждает, что получил некоторые сведения от упомянутого ученика.

Что касается двух оставшихся евангелий, то Марк назван не учеником, не апостолом, а помощником Петра, а Лука — помощником Павла, который также не был учеником или апостолом. И даже будь они апостолами, этот факт не гарантировал бы объективность и подлинность их повествований. Но на самом деле среди авторов евангелий не было очевидцев, и никто из них не выдает себя за таковых.

О ГЛАВНОМ

ЧЕТЫРЕ ЕВАНГЕЛИЯ

Православное христианство знает четыре канонических Евангелия: от Матфея, от Луки, от Марка и от Иоанна. Но почему Евангелие не написал кто-то один? И для чего нам четыре Евангелия, если все они говорят об одном и том же?

Дело в том, что, вдохновляя священных писателей, сообщая им и мысль и слово, Святой Дух не стеснял их собственного ума и характера. Наитие Святого Духа не подавляло собой духа человеческого, а только очищало и возвышало его. Поэтому, представляя собой единое целое в изложении Божественной истины, Евангелия различаются между собой в зависимости от личных свойств характера каждого из евангелистов. Различаются они и вследствие обстоятельств и условий, при которых были написаны, и в зависимости от цели, которую ставил себе каждый из четырех евангелистов.

Евангелие от Матфея

Евангелист Матфей, один из двенадцати апостолов Христовых, до призвания к апостольскому служению был мытарем, то есть сборщиком податей, налогов. Поэтому он был нелюбим своими соотечественниками: евреи презирали и ненавидели мытарей за то, что те служили поработителям их народа и притесняли народ взиманием налогов, причем в стремлении к наживе часто брали гораздо больше, чем следовало. Особенно не любили Матфея духовные вожди еврейского народа — книжники и фарисеи.

Тронутый до глубины души милостью Господа, Который не погнушался им, Матфей всем сердцем принял учение Христа. И особенно глубоко он понял, ощутил его превосходство над учением фарисеев, пронизанным идеями внешней праведности и презрением к грешникам. Вот почему Матфей так близко к сердцу принял дело спасения именно своего родного еврейского народа, проникнувшегося к тому времени ложными фарисейскими понятиями и взглядами. И свое Евангелие он писал преимущественно для евреев. Есть основание предполагать, оно первоначально и было написано на еврейском языке и только немного позже переведено на греческий, может быть, самим же Матфеем.

В Евангелии Матфей преследует цель доказать евреям, что Иисус Христос и есть именно тот Мессия, о Котором говорили ветхозаветные пророки, и что ветхозаветное откровение, затемненное книжниками и фарисеями, только в христианстве становится ясным и приобретает совершенный смысл. Поэтому Матфей и начинает свое Евангелие родословием Иисуса Христа, желая показать евреям Его происхождение от Давида и Авраама, и делает громадное количество ссылок на Ветхий Завет, чтобы доказать исполнение на Христе ветхозаветных пророчеств. Святой Матфей в Евангелии не объясняет смысл иудейских обычаев и не поясняет некоторые арамейские слова, считая, что евреи, для которых он пишет, все это знают. Он один делает акцент на лицемерии фарисеев, как мы можем прочитать в 23 главе:

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не вхóдите и хотящих войти не допускаете.

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что поедаете домы вдов и лицемерно долго мóлитесь: за тó примете тем бóльшее осуждение.

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас.

Апостол и евангелист Матфей долгое время проповедовал в Палестине. Потом удалился для проповеди в другие страны и окончил свою жизнь мученической смертью в Эфиопии.

Евангелие от Марка

Свое Евангелие Марк написал со слов и под руководством святого апостола Петра. Сам он, по всей вероятности, был очевидцем лишь последних дней земной жизни Господа. Только Марк рассказывает о каком-то юноше, который, когда Господь был взят под стражу в Гефсиманском саду, следовал за Ним, завернувшись по нагому телу в покрывало, и воины схватили его, но он, оставив покрывало, нагой убежал от них. (Марк. 14:51-52). В этом юноше древнее предание видит самого автора второго Евангелия — святого Марка.

Климент Александрийский утверждает, что Евангелие от Марка — это по сути запись устной проповеди святого апостола Петра, которую Марк сделал по просьбе христиан, живших в Риме. Само содержание Евангелия от Марка свидетельствует о том, что оно предназначено для христиан из язычников. В нем очень мало говорится об отношении учения Господа Иисуса Христа к Ветхому Завету и совсем немного приводится ссылок на ветхозаветные священные книги. Вместе с тем мы встречаем в нем латинские слова. Даже нагорная проповедь, как объясняющая превосходство новозаветного закона перед ветхозаветным, пропускается.

Зато главное внимание святой евангелист Марк обращает на то, чтобы дать в своем Евангелии сильное яркое повествование о чудесах Христовых, подчеркивая этим Царское величие и всемогущество Господа. В его Евангелии Иисус не «сын Давидов», как у Матфея, а Сын Божий, Владыка и Повелитель, Царь вселенной.

Евангелие от Луки

Святой Лука происходил из Антиохии, и поэтому принято считать, что он был по своему происхождению язычник или «прозелит», то есть язычник, принявший иудейство. По роду своих занятий он был врачом и живописцем. Исследователи Евангелия считают, что святой Лука был одним из семидесяти учеников Христовых: так подробно он описывает наставления, данные Господом семидесяти апостолам.

Из книги Деяний святых апостолов мы видим, что, начиная со второго путешествия святого апостола Павла, Лука становится его постоянным сотрудником и почти неразлучным спутником. После смерти апостола Павла святой Лука проповедовал и умер мученической смертью в Ахаии.

Лука написал свое Евангелие по просьбе одного знатного мужа, «достопочтенного» Феофила, жившего в Антиохии. Для него же он написал и книгу Деяний апостольских. При этом евангелист пользовался не только рассказами очевидцев служения Господа, но и записями о Его жизни и учении. По словам евангелиста Луки, эти записи были подвергнуты им самому тщательному исследованию, поэтому и его Евангелие отличается особенной точностью в определении времени и места событий и строгой хронологической последовательностью.

На Евангелии от Луки явно сказалось влияние святого апостола Павла. Как «апостол язычников» Павел старался как можно полнее раскрывать ту великую истину, что Мессия — Христос — пришел на землю не только ради иудеев, но и ради язычников, и Он есть Спаситель всего мира, всех людей.

В связи с этой основной мыслью, родословие Иисуса Христа доведено Евангелии от Луки до родоначальника всего человечества Адама и до Самого Бога, чтобы подчеркнуть Его значение для всего человеческого рода (Луки 3:23-38). Никто так ярко не изобразил любви Божией к кающимся грешникам, как это сделал святой Лука. Достаточно вспомнить притчу о заблудшей овце, о потерянной драхме, о милосердном самарянине, повесть о покаянии начальника мытарей Закхея, как и знаменательные слова о том, что «радость бывает пред ангелами Божиими об едином грешнике кающемся» (Лк. 15:10).

Евангелие от Иоанна

Евангелист Иоанн Богослов был любимым учеником Христа. Он был сыном галилейского рыбака Заведея и Соломии. Заведей был состоятельным и не малозначительным членом иудейского общества. Соломия упоминается в числе жен, служивших Господу своим имуществом: она сопутствовала Господу в Галилее, последовала за Ним в Иерусалим на последнюю Пасху и участвовала в приобретении ароматов для помазания тела Его вместе с другими женами-мироносицами. Предание считает ее дочерью Иосифа-обручника.

Иоанн был сначала учеником святого Иоанна Крестителя. Услышав его свидетельство о Христе как об Агнце Божием, Который возьмет на Себя грехи мира, он тотчас же последовал за Христом (Иоан. 1:37-40). Постоянным учеником Господа он стал немного позже, после чудесного улова рыб на Геннисаретском (Галилейском) озере. Вместе с Петром и своим братом Иаковом Иоанн удостоился особенной близости к Господу, находясь при Нем в самые важные и торжественные минуты Его земной жизни. Так, он удостоился присутствовать при воскрешении дочери Иаира, видеть преображение Господа на горе, а также был свидетелем Его Гефсиманской молитвы. Любовь Господа к Иоанну сказалась и в том, что Господь, вися на кресте, поручил ему Свою Пречистую Матерь (Иоан. 19:27).

Пламенно любя Господа, Иоанн был полон негодования против тех, кто был враждебен Господу или чуждался Его. Евангелие Иоанн написал по просьбе ефесских христиан. Они принесли ему три первых Евангелия и попросили его дополнить их речами Господа, которые он слышал. Святой Иоанн подтвердил истинность всего написанного в этих трех Евангелиях, но нашел, что многое необходимо добавить к их повествованию и, в особенности, изложить пространнее и ярче учение о Божестве Господа Иисуса Христа, чтобы люди с течением времени не стали думать о Нем только как о «Сыне Человеческом». Это было необходимо, ведь ко времени написания четвертого Евангелия уже стали появляться ереси, отрицавшие Божество Христово.

Таким образом, целью написания четвертого Евангелия было желание дополнить повествование трех евангелистов. Отличительная черта Евангелия от Иоанна ярко выражена и в том наименовании, которое давалось ему в древности. В отличие от первых трех Евангелий, его называли «Евангелием духовным».

Чистый сердцем, преданный Господу всей душой, святой Иоанн глубоко проник и в возвышенную тайну христианской любви. Никто не раскрыл так полно, глубоко и убедительно, как Иоанн в своем Евангелии и трех соборных посланиях, христианское учение о двух основных заповедях Закона Божия — о любви к Богу и о любви к ближнему. Поэтому Иоанна еще называют «апостолом любви».

Символы евангелистов

Иконописцы изображают евангелиста Матфея как человека, Марка — как льва, Луку — как тельца, а Иоанна — как орла. Ведь апостол Матфей стремился показать, что Иисус Христос — Человек из рода Давида, Мессия, которого все ждали; евангелист Марк говорил о том, что Иисус Христос — Царь мира; святой Лука сделал акцент на жертвенном служении Господа; а Иоанн Богослов хотел обратить внимание на то, что Господь Иисус Христос — истинный Бог.

Вместо эпилога

Для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных;

для чуждых закона – как чуждый закона, – не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, – чтобы приобрести чуждых закона;

для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых.

При подготовке публикации использовались материалы сайта.

Фото: открытые интернет-источники

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

Где находиться евангелие от иоанна. Вступительные замечания: евангелия как рассказы очевидцев

Иисус, прерванное Слово: Как на самом деле зарождалось христианство

Посвящается Айе, несравненной внучке

Я прибыл в Принстонскую богословскую семинарию в августе 1978 года недавно женившимся новоиспеченным выпускником колледжа. У меня был залистанный Новый Завет на греческом языке, жажда знаний — вот, пожалуй, и все. Страстное желание учиться я приобрел с возрастом: тем, кто знал меня пятью-шестью годами раньше, и в голову прийти не могло, что я подамся в науку. Но в какой-то момент во время учебы я заметил, что одержим академическим зудом. Вероятно, я заразился им еще в Институте Муди (Moody Institute) в Чикаго — фундаменталистском библейском колледже, занятия в котором я начал посещать в юности, в семнадцать лет. В то время мои научные изыскания подогревала не столько интеллектуальная пытливость, сколько набожное стремление к определенности.

Учеба в Институте Муди оставила у меня глубокие впечатления. Я выбрал это заведение потому, что в старших классах школы «возродился в вере» и решил быть «настоящим» христианином, а значит, приобрести опыт углубленного изучения Библии. Во время первого же учебного семестра со мной что-то произошло: моя потребность в знаниях о Библии стала страстной вплоть до неистовства. В Институте Муди я не просто посещал все библейские и богословские курсы, какие только мог, но и по собственной инициативе заучивал наизусть целые книги Библии. Я посвящал ее изучению каждую свободную минуту. Я читал книги и штудировал записи, сделанные на лекциях. Чуть ли не каждую неделю я просиживал ночи напролет, готовясь к занятиям.

Три года подобной учебы способны перевернуть всю жизнь. И само собой, стать закалкой для ума. После окончания Института Муди я отправился в колледж Уитон, чтобы получить диплом по английской литературе, но продолжал уделять внимание Библии, посещал всевозможные курсы по ее толкованию и раз в неделю рассказывал об этой книге моей детской группе при церкви. И учил греческий, чтобы изучать Новый Завет в подлиннике.

Как убежденный христианин, верующий в Библию, я считал, что вся она, до последнего слова, ниспослана Богом — богодухновенна. Возможно, этим и объяснялся пыл, с которым я изучал ее. Ведь передо мной были слова Бога, речи Творца вселенной, Господа всех, обращенные к нам, простым смертным. Несомненно, иметь полное представление об этих словах — самое важное в жизни. По крайней мере, это было важно для меня. Понимание литературы в более широком смысле слова помогло мне разобраться в данном произведении (для того я и специализировался на английской литературе), умение читать по-гречески позволило узнать, какие именно слова выбрал Автор текста.

В первый же год учебы в Институте Муди я решил стать преподавателем и профессором библеистики. Затем, уже в Уитоне, я вдруг понял, что неплохо знаю греческий. Поэтому мой следующий шаг был предрешен: я поступлю в докторантуру, займусь изучением Нового Завета, а конкретно — некоторыми аспектами греческого текста и языка. Мой любимый преподаватель греческого в Уитоне Джералд Хоторн познакомил меня с трудами Брюса Мецгера, наиболее авторитетного в стране специалиста по греческим библейским манускриптам, который, как выяснилось, преподавал в Принстонской богословской семинарии. И я подал документы в Принстон, не зная о нем ничего — абсолютно ничего, — кроме того, что там преподает Брюс Мецгер и что, если я хочу стать экспертом по греческим манускриптам, мне прямая дорога в Принстон.

Пожалуй, я знал о Принстонской семинарии еще одно: это не евангелическое учреждение. И чем больше сведений доходило до меня за месяцы, предшествующие переезду в Нью-Джерси, тем сильнее я нервничал. От друзей я услышал, что Принстон считается «либеральной» семинарией, в которой не придают особого значения буквальному смыслу и «словесной, полной богодухновенности» Библии. Значит, самым суровым испытанием для меня должна была стать не учеба, способности к которой я сумел продемонстрировать, получая степень магистра и завоевывая право поступить в докторантуру. Мне предстояло сохранить веру в Библию как богодухновенное и непогрешимое Слово Божье.

И я прибыл в Принстонскую богословскую семинарию — молодой, бедный, но увлеченный и вознамерившийся противостоять либералам с их выхолощенными представлениями о Библии. Как подобало доброму евангелическому христианину, я был готов отражать любые нападки на мою библейскую веру. Я мог объяснить любое явное противоречие и разрешить возможное расхождение в Слове Божьем, как в Ветхом, так и в Новом Завете. Я знал, что мне предстоит еще многому учиться, но не собиралсяучиться тому, что в столь важном для меня священном тексте есть хоть какие-нибудь ошибки.

Не всем планам суждено сбываться. То, чему я научился в Принстоне, побудило меня изменить отношение к Библии. Я не сдался без боя — поначалу я усердно отбивался и спорил. О перемене отношения я молился (много и усердно), боролся с ней (напряженно), сопротивлялся ей изо всех сил. И в то же время я думал: если я хочу быть по-настоящему преданным Богу, я должен быть всецело предан истине. Спустя довольно долгое время мне стало ясно, что мои прежние представления о Библии как непогрешимом божественном откровении в корне неверны. Мне предстояло сделать выбор: или по-прежнему цепляться за взгляды, ошибочность которых я уже осознал, или следовать по пути, по которому, как я считал, меня ведет истина. В конечном итоге оказалось, что никакого выбора нет. Что истина — то истина, что нет — то нет.

Долгие годы я был знаком с людьми, которые говорили: «Если мои убеждения расходятся с фактами, тем хуже для фактов». Я никогда не принадлежал к их числу. В последующих главах я постараюсь объяснить, почему изучение Библии заставило меня пересмотреть свои взгляды.

Эти сведения необходимы не только таким ученым, как я, посвятившим всю жизнь серьезным исследованиям, но и всем, кто интересуется Библией — независимо от того, считают эти люди себя верующими или нет. С моей точки зрения, эти сведения имеют огромное значение. Неважно, верующий вы или нет, неважно, какова ваша вера — фундаменталистская, евангелическая, умеренная или либеральная, — Библия все равно остается самой важной книгой в истории нашей цивилизации. Понять, что она собой представляет и чем не является, — одна из важнейших интеллектуальных задач, какую только может поставить перед собой наше общество.

У некоторых читателей этой книги представленная в ней информация наверняка вызовет чувство неловкости. Я прошу лишь об одном: если вы оказались в подобном положении, последуйте моему примеру — постарайтесь воспринять ее непредвзято, и если придется измениться — изменитесь. Если же в этой книге ничто не шокирует и не насторожит вас, просто читайте ее с удовольствием.

Я несказанно признателен многим вдумчивым и проницательным читателям, которые усердно изучали мою рукопись и активно настаивали — надеюсь, не напрасно — на том, чтобы я изменил некоторые фрагменты. Эти читатели — Дейл Мартин из Йельского университета и Джефф Сайкер из университета Лойола Мэримаунт; моя дочь Келли Эрман Кац; мои аспиранты Джаред Андерсон и Бенджамин Уайт; один проницательный корректор и мой внимательный и бесценный редактор из НагрегОпе, Роджер Фрит.

Эту книгу я посвящаю моей двухлетней внучке Айе, совершенству во всех отношениях.

1. Исторические нападки на веру

В христианском мире Библию постоянно покупают, активно читают повсюду и благоговеют перед ней, как ни перед какой другой книгой. Вместе с тем ни одну книгу не понимают настолько же превратно, особенно в кругах читателей-мирян.

За последние два столетия ученые-библеисты добились значительного прогресса в понимании Библии — благодаря археологическим находкам, нашим успехам в изучении древнееврейского и греческого, языков оригинала Писания, а также благодаря глубокому и вдумчивому историческому, литературному и текстологическому анализу. Это обширная область науки. Только в одной Северной Америке тысячи ученых продолжают серьезные исследования в данной сфере, с результатами их исследований регулярно и планомерно знакомятся и аспиранты университетов, и будущие священники, обучающиеся в семинариях и готовящиеся к служению.

Источники:

http://bookitut.ru/Iisus-prervannoe-Slovo-Kak-na-samom-dele-zarozhdalosj-khristianstvo.50.html
http://xn--80aebk1aoh.xn--h1aafdsgx.xn--80aykt.xn--90ais/2016/10/26/%D1%87%D0%B5%D1%82%D1%8B%D1%80%D0%B5-%D0%B5%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B3%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D1%8F/
http://www.litmir.me/br/?b=212372&p=26