“Большая касыда”, Ибн аль-Фарид.

Ибн аль Фарид “Большая касыда”

Я давно прочитал произведение Ибн аль Фарида “Большая касыда”, но с каждым годом все больше удивляюсь насколько точно человек смог запечатлеть в словах сокровенную суть, влекущую людей. Она находится везде, она весь свет, но стоит подойти, как её уж нет. Далее несколько избранных фрагментов.

“Мне ты нужна! И я живу, любя
Тебя одну, во всем – одну тебя!

Кумирам чужд, от суеты далек,
С души своей одежды я совлек

И в первозданной ясности встаю,
Тебе открывши наготу мою.

Чей взгляд смутит меня и устыдит?
Перед тобой излишен всякий стыд.

Ты смотришь вглубь, ты видишь сквозь покров
Любых обрядов, и имен, и слов.

И даже если вся моя родня
Начнет позорить и бранить меня,

Что мне с того? Мне родственны лишь те,
Кто благородство видит в наготе.

Мой брат по вере, истинный мой брат
Умен безумьем, бедностью богат.

Любовью полн, людей не судит он,
В его груди живет иной закон,

Не выведенный пальцами писца,
А жаром страсти вписанный в сердца.

Святой закон, перед лицом твоим
Да буду я вовек непогрешим.

И пусть меня отторгнет целый свет! –
Его сужденье – суета сует.

Тебе открыт, тебя лишь слышу я,
И только ты – строжайший мой судья”.
Не ум, а сердце любит, и ему
Понятно непонятное уму.

А сердце немо. Дышит глубина,
Неизреченной мудрости полна.

И в тайне тайн, в глубинной той ночи
Я слышал приказание: “Молчи!”

Пускай о том, что там, в груди, живет,
Не знают ребра и не знает рот.

Пускай не смеет и не сможет речь
В словесность бессловесное облечь.

Солги глазам и ясность спрячь в туман –
Живую правду сохранит обман.

Прямые речи обратятся в ложь,
И только притчей тайну сбережешь.

И тем, кто просит точных, ясных слов,
Я лишь молчанье предложить готов.

Я сам, любовь в молчанье углубя,
Храню ее от самого себя,

От глаз и мыслей и от рук своих,-
Да не присвоят то, что больше их:

Глаза воспримут образ, имя – слух,
Но только дух обнимет цельный дух!

А если имя знает мой язык,-
А он хранить молчанье не привык,-

Он прокричит, что имя – это ты,
И ты уйдешь в глубины немоты.

И я с тобой. Покуда дух – живой,
Он пленный дух. Не ты моя, я – твой.

Мое стремление тобой владеть
Подобно жажде птицу запереть.

Мои желанья – это западня.
Не я тебя, а ты возьми меня

В свою безмерность, в глубину и высь,
Где ты и я в единое слились,

Где уши видят и внимает глаз.
О, растворения высокий час.

Простор бессмертья, целостная гладь –
То, что нельзя отдать и потерять.

Смерть захлебнулась валом бытия,
И вновь из смерти возрождаюсь я.
Но я иной. И я, и ты, и он – Все – я.
Я сам в себе не заключен.

Я отдал все. Моих владений нет,
Но я – весь этот целокупный свет.

Разрушил дом и выскользнул из стен,
Чтоб получить вселенную взамен.

В моей груди, внутри меня живет
Вся глубина и весь небесный свод.

Я буду, есмь, я был еще тогда,
Когда звездою не была звезда.

Горел во тьме, в огне являлся вам,
И вслед за мною всех вас вел имам.

Где я ступал, там воздвигался храм,
И кибла киблы находилась там.

И повеленья, данные векам,
Я сам расслышал и писал их сам.

И та, кому в священной тишине
Молился я, сама молилась мне.

О, наконец-то мне постичь дано:
Вещающий и слышащий – одно!

Перед собой склонялся я в мольбе,
Прислушивался молча сам к себе.

Я сам молил, как дух глухонемой,
Чтоб в мой же слух проник бы голос мой;

Чтоб засверкавший глаз мой увидал
Свое сверканье в глубине зеркал.

Да упадет завеса с глаз моих!
Пусть будет плоть прозрачна, голос тих,

Чтоб вечное расслышать и взглянуть
В саму неисчезающую суть,

Священную основу всех сердец,
Где я – творение и я – творец.

Аз есмь любовь. Безгласен, слеп и глух
Без образа – творящий образ дух.

От века сущий, он творит, любя,
Глаза и уши, чтоб познать себя.

Я слышу голос, вижу блеск зари
И рвусь к любимой, но она внутри.

И, внутрь войдя, в исток спускаюсь вновь,
Весь претворясь в безликую любовь.

В одну любовь. Я все. Я отдаю
Свою отдельность, скорлупу свою.

И вот уже ни рук, ни уст, ни глаз –
Нет ничего, что восхищало вас.

Я стал сквозным – да светится она
Сквозь мой покров, живая глубина!

Чтоб ей служить, жить для нее одной,
Я отдал все, что было только мной:

Нет “моего”. Растаяло, как дым,
Все, что назвал я некогда моим.

И тяжесть жертвы мне легка была:
Дух – не подобье вьючного осла.

Я нищ и наг, но если нищета
Собой гордится – это вновь тщета.

Отдай, не помня, что ты отдаешь,
Забудь себя, иначе подвиг – ложь.

Признанием насытясь дополна,
Увидишь, что мелеет глубина,

И вдруг поймешь среди пустых похвал,
Что, все обретши, душу потерял.

Будь сам наградой высшею своей,
Не требуя награды от людей.

Мудрец молчит. Таинственно нема,
Душа расскажет о себе сама,

А шумных слов пестреющий черед
Тебя от тихой глуби оторвет,

И станет чужд тебе творящий дух.
Да обратится слушающий в слух,

А зрящий – в зренье! Поглощая свет,
Расплавься в нем! – Взирающего нет.

С издельем, мастер, будь неразделим,
Сказавший слово – словом стань самим.

И любящий пусть будет обращен
В то, чем он полн, чего так жаждет он.
Но у Любви нет цели. Не убей
Свою Любовь, прицел наметив ей.

Она сама – вся цель своя и суть,
К себе самой вовнутрь ведущий путь.

А если нет, то в тот желанный миг,
Когда ты цели наконец достиг,

Любовь уйдет внезапно, как порыв,
Слияние в разлуку превратив.

Будь счастлив тем, что ты живешь, любя.
Любовь высоко вознесла тебя.

Ты стал главою всех существ живых
Лишь потому, что сердце любит их.

Для любящих – племен и званий нет.
Влюбленный ближе к небу, чем аскет

И чем мудрец, что, знаньем нагружен,
Хранит ревниво груз былых времен.

Сними с него его бесценный хлам,
И он немного будет весить сам.

Ты не ему наследуешь. Ты сын
Того, кто знанье черпал из глубин

И в тайники ума не прятал кладь,
А всех сзывал, чтобы ее раздать.

О, страстный дух! Все очи, все огни
В своей груди одной соедини!

И, шествуя по Млечному Пути,
Полой одежд горящих мрак смети!

Ибн аль-Фарид – Большая Касыда

Ибн аль-Фарид, пишет о «счастье муки», о священном и неистовом огне любви, в котором может сгореть возлюбленный (как мотылек, летящий на огонь свечи и сгорающий в нём, – ещё один из суфийских образов), о любви, подобной смерти. И эта любовь, эти муки отрешения от своего «я» должны привести к единению с Богом, лицезрению Истины:

Я сам исчез, и только ты одна
Моим глазам, глядящим внутрь, видна.

Ибн аль-Фарид, страстно стремившийся к растворению в Боге, оставался мыслителем. Сознание оставалось для него барьером, препятствующим переходу за черту, где происходит полная утрата себя в объекте любви, подлинное единение любящего с Возлюбленной, но и реальная гибель, смерть. Сознание возвращало его к его «я», отрывало от Бога, разрушало единство:

Когда ж, опомнясь, вижу вновь черты
Земного мира,— исчезаешь ты.

Проникнув в учение суфиев и постигнув его многогранную природу, Ибн аль-Фарид стремился к «двойному смыслу» в своих стихотворениях — к поверхностному и мистическому, которые можно было трактовать двояко. По примеру Рабийи, Ибн аль-Фарид называет себя — влюбленным, а Бога — возлюбленной. При этом, свои стихотворения он делает подношениями своей возлюбленной. И тут же отвечает от лица возлюбленной — «На что мне эти подношения? Мне нужен ты, только ты. Но ты не идёшь ко мне, как же ты можешь называть себя влюбленным?» Идея влюбленности — сойти с ума, это путь, надежный и твердый, если влюбленность со стороны человека сильна.

И Бог — Возлюбленная бросает ему гневный упрек:

Но ты не входишь, ты стоишь вовне,
Не поселился, не живешь во мне.
И мне в себя войти ты не даешь,
И потому все эти клятвы — ложь.
Как страстен ты, как ты велеречив,
Но ты — все ты. Ты есть еще, ты жив.

О, если ум ваш к разуменью глух,
И непонятно вам единство двух,
И душам вашим не было дано
В бесчестности почувствовать одно,
То, скольким вы ни кланялись богам,
Одни кумиры предстояли вам.
Ваш бог един? Но не внутри — вовне, — Не в вас, а рядом с вами, в стороне.
О, ад разлуки, раскаленный ад,
В котором все заблудшие горят!
Бог всюду и нигде. Ведь если он
Какой-нибудь границей отделен, — Он не всецел ещё и не проник
Вовнутрь тебя, — о, бог твой невелик!

Но у Любви нет цели. Не убей
Свою Любовь, прицел наметив ей.
Она сама — вся цель своя и суть,
К себе самой вовнутрь ведущий путь.
А если нет, то в тот желанный миг,
Когда ты цели, наконец, достиг,
Любовь уйдет внезапно, как порыв,
Слияние в разлуку превратив.
Будь счастлив тем, что ты живешь, любя
Любовь высоко вознесла тебя.
Ты стал главою всех существ живых
Лишь потому, что сердце любит их.
Для любящих — племен и званий нет.
Влюбленный ближе к небу, чем аскет
И чем, мудрец, что, знаньем нагружен
Хранит ревниво груз былых времен.
Сними с него его бесценный хлам,
И он немного весить будет сам.

Весь мир в тебе, и ты, как мир, един.
Со всеми будь, но избегай общин.
Их основал когда-то дух, но вот
Толпа рабов, отгородясь, бредёт
За буквой следом, накрепко забыв
Про зов свободы и любви порыв.
Им не свобода — цепи им нужны.
Они свободой порабощены.
И, на колени пав, стремятся в плен
К тому, кто всех зовет восстать с колен.
Знакомы им лишь внешние пути,
А дух велит вовнутрь себя войти
И в глубине увидеть наконец
В едином сердце тысячи сердец.
Вот твой предел, твоих стремлений край,
Твоей души сияющий Синай.
Но здесь замри. Останови полет.
Иначе пламя грудь твою прожжет.
И, равновесье обретя, вернись
К вещам и дням, вдохнув в них ширь и высь.

Группа

Ибн аль-Фарид

Информация

Другое

Действия

19 записей Показать записи сообщества

Елена Юрьевна, как поживаешь?
Не смотри угрюмо. Не отвечаешь.
Какое кино выбрала твоя душа?
Об этом ведает лишь она одна.
Показать полностью…
Не печалься и не грусти,
Всё у нас с тобой впереди.
Очнемся с тобой в мире ином,
Я тебя до пьяна напою вином.

Чтоб отпустила тебя маета,
И с глаз спала та пелена.
Чтоб до краев мир иной,
Наполнил тебя своей красотой.

Что бы вспомнила ты,
Какой мы благодатью полны.
Наша с тобою игра,
Запомниться нам навсегда.

Всё хорошо это просто фильмец,
И не пришел нам с тобою конец.
Мы честно отыграли свои роли,
Съели вместе мы пуд соли.

Не сладкая выпала нам судьба,
Наша бессмысленная с тобой борьба.
Ничто не случилась напрасно,
И теперь все это над нами не властно.

Мы играем с тобой давно,
Можем сыграть любое кино.
Алёна, ты душа моя,
Не на игралась ты еще сполна.

На какое кино идет моя душа знала,
Когда билет она покупала.
Драму она себе заказала,
И смотреть до конца наказала.

Испить чашу тоски до дна,
Решила для себя она.
Что бы постичь горечь до конца,
И отказаться от неё навсегда.

Что бы в горе и печали,
Найти саму себя, ей дали.
Что бы в отчаянье и страхе,
Увидеть лучик света в мраке.

Чтоб лучик – Солнцем стал,
И я давно жду тот сигнал.
Чтоб Солнце всё сожгло дотла
И отступила суета.

Что бы суть всех вещей понять,
И во всём этом себя узнать.
Что бы скинуть все тела.
Чтоб понять, что нет тут зла,
И нет добра.

Дуальностью жизнь полна.
Что бы улыбку ту поймать,
Того чеширского кота.
Моя последняя тут роль,
Ищет душа тут свой пароль.

К той тайной двери,
Что бы взглянуть, что внутри.
Что бы найти то Истинное Я.
Однако это всё не для тебя,
Алёна, дорогая ты моя.

Люблю тебя, моя хорошая, родная моя,
Ведь ты тоже по сути Есть Я.
Благодарю тебя за роль,
За те уроки за ту соль,

За нашу общую игру,
За нашу боль за ту борьбу.
За ту любовь, что умерла,
За ту любовь, что всё жива.

Открою сердце безусловной любви,
И если, что не так ты извини.
Та безусловная любовь,
Эта пароль от всех замков.

И я открою эту дверь,
Растворюсь в Боге, ты уж поверь.
Тебе желаю счастья и любви,
Красивые роли ждут тебя впереди.

Я далеко зайду – смотри,
Все дали Я и все внутри.
И в мире душ все тоже ложь,
Всё лишь игра ты все поймешь.

И не верь во все уходящее,
Всё вокруг не настоящее.
Скоротечное и быстротечное,
Всё человечное не безупречное.

Есть только вечное и бесконечное.
То долговечное, чистосердечное,
То прекрасное и разумное,
То безупречное и извечное.

Есть только чистое самосодержащее,
То вездесущее и вышестоящее,
То творящее и восходящее,
То самосущее и всемогущее,
То состоящее и настоящее.
То сознание единсвенно сущее
И из него состоит всё насущее.

Источники:

http://mahila-dakini.livejournal.com/76656.html
http://advaitaworld.com/blog/18818.html
http://vk.com/club50883902