Беляев сергей алексеевич институт всеобщей истории. Хранители памяти

Канонизация патриарха Тихона произвела ошеломление – сотрудник Института Всеобщей истории РАН Сергей БЕЛЯЕВ

О необыкновенной, практически детективной истории обретения святых мощей патриарха Тихона рассказывает археолог, историк, сотрудник Института Всеобщей истории Российской академии наук Сергей Алексеевич Беляев. Эти работы проводились под его руководством, по благословению патриарха Алексия Второго.

Беляев много лет работал в головном археологическом Институте АН СССР, на его счету более 60 археологических экспедиций, включая знаменитую Херсонесскую экспедицию, в результате которой было определено место крещения князя Владимира. С 90-х годов Сергей Алексеевич руководит работами по обретению святых мощей угодников Божиих, преданных поруганию в годы революции и советской власти.

— Канонизация патриарха произвела на народ ошеломляющее впечатление. Надо помнить, что основу населения Советского Союза составляли люди, которые всю свою сознательную жизнь прожили в эпоху богоборчества. Когда был поднят вопрос о канонизации патриарха Тихона, даже в церковной среде раздавались возгласы опасения: «Да вы что! Он же антисоветчик!» И хотя святейший Тихон был фигурой по меркам большевиков, одиозной, но для верующих людей он был знамением старой России; старой в смысле жить по евангельскому завету – это добро, порядочность, честность, любовь к людям и к своей Отчизне. И для того поколения, для тех людей, которые все это видели и пережили, для них канонизация это было нечто чудесное, неожиданное, как дар Божий.

— В сообщении ТАСС тогда говорилось, что начались торжества, посвященные 400-летию установления патриаршества на Руси. «Их главным событием стал архиерейский собор, проходивший с 9 по 11 октября в Свято-Даниловом монастыре, на котором принято решение о канонизации патриарха Иова и патриарха Тихона – двух выдающихся деятелей Русской православной церкви». Мощи святителя Иова – первого русского патриарха – покоились в Успенском соборе Московского Кремля. А о мощах патриарха Тихона ничего не говорилось. Что о его могиле было известно тогда?

— Патриарх Тихон был погребен в 1925 году у южной стены внутри Малого собора Донского монастыря. В том Акте канонизации, который был принят на Соборе 1989 года, отсутствовал пункт о его святых мощах. Это было потому, что все были уверены – то место, которое в Малом соборе Донского монастыря обозначено как могила, это не что иное, как просто обозначение места, где патриарх был когда-то погребен. Потому что были свидетели того, как в одну из зимних ночей в начале 30-х годов от Малого Собора Донского монастыря в сторону крематория отъехали сани с гробом.

Спустя некоторое время на плечах обновленческого митрополита Александра Введенского появился зеленый саккос. И он был принят за тот саккос, в котором был погребен святейший Тихон. После кончины Введенского, саккос был приобретен святейшим патриархом Алексием Первым, отреставрирован, и помещен в церковно-археологическом кабинете Московской духовной академии в особой витрине, которая была слева от входа с надписью, гласящей, что здесь выставлен саккос, в котором был погребен патриарх Тихон. Поэтому убеждение было полное – в могиле останков святейшего Тихона нет.

— У Вас были какие-то сомнения на этот счёт?

— Мне было кое-что известно частным образом, со слов Михаила Ефимовича Губонина, который был большим другом папы и писателем жизни святейшего Тихона. Во время погребения патриарха Тихона в 1925 году Михаил Ефремович был иподъяконом у епископа Петра Руднева, викария патриарха, который руководил погребением. Мои родители тоже участвовали в похоронах – мама в числе молящихся, а отец был иподьяконом у архиепископа Федора Поздеевского. Оказывается, на фабрике Оловянишникова был изготовлен не один, а три зеленых саккоса. Я был не уверен, что могила пустая.

Убежденность превратилась в твердую уверенность после того, как совершенно непроизвольно, после многих отсрочек и переносов, работы по обретению святых мощей начались в праздник Сретения Господня.

Вопрос об обретении святых мощей ставился патриархом Алексием Вторым и раньше, но он проявлял здесь осторожность, связанную с всеобщим убеждением, что могила пуста. Выяснению дела, как ни странно, способствовал пожар. В 1991 году 18 ноября в Малый Собор бросили бутылку с зажигательной смесью, и он выгорел.

— Посмотрела сейчас по нашей базе данных. «ТАСС. МОСКВА. 18 ноября вечером загорелось помещение притвора Малого собора Донского монастыря. Обгорели и пострадали от высокой температуры иконы, монастырская утварь, мебель. Сильно оплавился старинный серебряный крест, лежавший на мощах. Иконостас с наиболее ценными иконами пожарным удалось спасти. Предполагаемая причина пожара – поджог».

— Не буду останавливаться на многих деталях, но об одной надо сказать. Была вскрыта большая площадь пола. Рядом с предполагаемым захоронением патриарха Тихона не было свободного места – кругом могилы с надгробными плитами. И только на одном месте не было ничего – на месте, которое считалось могилой патриарха. Оказалось, что здесь проходит отопление – воздухопровод для подачи теплого воздуха в собор от печи, которая находилась вне. Эта система, построенная в 80-хх годах XIX века, представляла собой короб из кирпича 60 см высотой, 40 см шириной. Но у меня был большой археологический опыт, и я увидел, что в двух местах имеются едва заметные швы. Они были настолько малы, что неопытному взгляду едва ли можно было это заметить.

Тогда разломали калорифер длиной больше 3 метров. Показались плиты. Мы расчистили одну плиту, подняли ее и увидели под плитой склеп глубиной 2,5 – 3 метра, дно и боковые стены которого выложены мрамором. Посередине склепа стоял дубовый гроб хорошей сохранности, а на крышке гроба – мраморная доска с надписью «Святейший Тихон. Патриарх Московский и всея России». Осмотр гроба показал, что с момента его помещения в этот склеп он не вскрывался.

Это случилось 17 февраля 1992 года в 23.15. Я позвонил патриарху Алексию. Он был в Чистом, где проходило заседание Священного Синода. Сообщил, что гроб Святейшего патриарха Тихона в полной сохранности находится на своем месте. Он помолчал довольно продолжительное время. Спросил: «А Вы в этом уверены?». Я ответил: «Да, Ваше Святейшество. Вы можете тоже быть в этом уверены, если приедете». Пауза была уже короче. Святейший сказал: «Хорошо». И в 00.15 патриарх Алексий прибыл. После того как он все увидел, он поздравил братию, поблагодарил всех, кто участвовал в обретении. Непосредственно археологией занимались мои коллеги, с кем я раньше работал в Херсонесской экспедиции. Работы проходили под пение хора. В течение всего периода обретения на месте присутствовали наместник Донского монастыря архимандрит Агафодор и иеромонах Тихон (Шевкунов), клирик того же монастыря, и все решения принимались соборно.

— И никто не знал, каким образом было произведено захоронение в 1925 году?

— Захоронение было тайное. При опускании гроба в могилу, в Малый Собор никого не пустили. И явно склеп был сделан раньше, потаенно. Это целая комната, где можно стоять в полный рост, высотой около 2.5 метров, длиной 3 метра и шириной 2. Всё выложено мраморной плиткой. Мы раскопали все вокруг, там были склепы совершенно иного плана.

— То есть при похоронах разобрали отопительную систему, и поместили туда гроб?

— Да. Именно так.

— А интересно, что за сани видели с гробом в 30-м году?

— Потом оказалось, что это была киносъемка.

— Где сейчас покоятся мощи?

— Сейчас они находятся в Большом соборе. А захоронение было в Малом. Одно время, в 90-е годы, была традиция перемещения мощей весной и осенью из теплого собора в холодный и наоборот. Сейчас этого нет, поскольку в Большом соборе сделали отопление.

— Когда мощи были подняты и установлены в почетном месте?

— В торжественной обстановке 22 февраля, с песнопениями, святые мощи были показаны архиереям и духовенству. Крышка гроба была открыта, и все могли их увидеть. 27 февраля гроб был поднят. Следует отметить, это было нелегким делом, так как и крышка и гроб были обшиты свинцом. А самое первое молитвенное поклонение святейшему Тихону было воздано еще в 1990-м году, в первый день его памяти после канонизации, на Благовещение. Той весной этот праздник совпал с Вербным воскресением. В Малом соборе, где было только обозначение могилы, был совершен первый молебен. В торжестве участвовали наш патриарх Алексий и митрополит Американский Феодосий. Кстати, похороны патриарха Тихона в 1925 году также совпали с Вербным воскресением. И там, в гробу была вербочка.

Хранители памяти. Обретение мощей Святейшего Патриарха Тихона. Рассказывает археолог Сергей Беляев

Аудио

– На этой неделе Русская Православная Церковь отмечает день памяти Святейшего Патриарха Тихона. Его мощи были обретены в Малом соборе Донского монастыря, возле которого мы сейчас находимся. В этом выпуске передачи «Хранители памяти» мы отправляемся к историку Сергею Алексеевичу Беляеву, руководившему археологическими работами по обретению мощей.

Сергей Алексеевич Беляев, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, руководитель археологических работ по обретению мощей Святейшего Патриарха Тихона:

– Имя Святейшего Патриарха Тихона было для меня близким и родным буквально с первых сознательных лет моей жизни. Дело в том, что мои папа и мама были людьми верующими и всегда его почитали. Они были тихоновцами, то есть никогда не впадали ни в какие расколы, а их в те времена было много. Более того, родители участвовали в погребении Святейшего Тихона: мама как простая прихожанка, а папа в качестве иподьякона архиепископа Феодора (Поздеевского).Также мой папа с 20-х годов дружил с Михаилом Ефимовичем Губониным. Он тоже был верующим человеком, служил иподьяконом у священника, который руководил погребением Святейшего Тихона. Любовь Михаила Ефимовича к Патриарху Тихону стала основой всей его жизни, и до самой своей кончины, последовавшей в 70-е годы, он работал над трудом, который назвал «Патриарх Тихон и его время». Он знал все детали погребения – это стало известно и мне. Эти знания помогли при обретении святых мощей.

То, что святые мощи были обретены,–великое чудо, но оно не может быть в полной мере осознано, если не рассказать о том, как было совершено погребение Патриарха. Тело было опущено в землю в Малом соборе Донского монастыря, но есть одна тонкость: в собор никого не допустили, кроме нескольких митрополитов. Ни народ, ни духовенство не входили в собор – его закрыли. Что и как там происходило, практически никто не знал. А то небольшое количество народа, которое там было, до самой своей кончины хранило молчание.Как было совершено погребение, осталось неизвестным. Тайн стало еще больше в связи с историческими событиями: собор и монастырь были закрыты в конце 20-х годов. В соборе было устроено общежитие рабочих, и, соответственно, место погребения исчезло, никак не было обозначено.

Но уже после закрытия произошло событие, которое породило всякие толки: в зимнюю ночь от Малого собора отъехала телега, на которой стоял гроб, этот гроб был довезен до крематория и там исчез. Это породило слухи о том, что тело Святейшего Тихона было вынуто из могилы, доставлено в крематорий и там сожжено. Это предположение нашло «подтверждение» в том, что спустя некоторое время после этого события на главе обновленческой Церкви митрополите Александре Введенском появился зеленый саккос, в котором был погребен Святейший Тихон. Таким образом, мнение о кремировании приняло всеобщий характер и превратилось в уверенность.

После кончины митрополита Александра Введенского этот саккос был выкуплен у его дочери Патриархом Алексием I, отреставрирован и помещен в церковно-археологический музей при Московской духовной академии. Была сделана надпись, что это тот саккос, в котором был погребен Святейший Патриарх Тихон. Когда произошла канонизация Святейшего Тихона, вопрос об обретении святых мощей упомянут не был.

Я лично несколько раз говорил со Святейшим Алексием II о возможности поиска могилы и обретения мощей Патриарха Тихона. Дело в том, что от упомянутого уже Михаила Ефимовича Губониная с детства знал, что на фабрике Оловянишниковых были изготовлены три одинаковых саккоса, а не один.

В Донском монастыре до 1946 года был всесоюзный музей атеизма. После войны он был переведен в Петербург, в Казанский собор. А Малый собор по настоянию Американской Церкви (поскольку Святейший Тихон был практически основателем православия в Северной Америке) был передан Московской Патриархии. На средства американских православных людей было устроено надгробие, которое мы видели в 50-60-е годы. Хотя я говорил о том, что было изготовлено три саккоса, Святейший Алексий II не соглашался и не благословлял начинать работы по обретению мощей, мотивируя это тем, что сейчас имеется надгробие. Он говорил: «Если мы раскопаем и там ничего не окажется, то Церковь окажется в очень трудном положении, поэтому пускай будет так, как есть».

Но тут случился пожар. Когда после пожара это надгробие погорело и его надо было приводить в порядок, я снова поставил вопрос о раскопках перед Святейшим. По-видимому, еще кто-то говорил об этом, и Святейший в разговоре со мной сказал, что сейчас он готов дать благословение, потому что в случае, если ничего не будет найдено, можно сказать, что эти археологические работы были связаны с необходимостью приведения в порядок надгробия. Совершенно непреднамеренно получилось так, что работы начались в праздник Сретения Господня. В два часа дня был совершен молебен на начало работы, и мы приступили сначала к разбору того, что осталось от памятника, потом к вскрытию пола. Под плитами пола оказался мусорный слой – мы его убрали. Под мусорным слоем оказался калорифер. Это вызвало недоумение, о находке было доложено Святейшему. Чтобы быть полностью уверенным в чем-то, я попросил его благословить работу во все стороны на три метра.

Нам открылась картина, которую мы не ожидали увидеть: в три яруса были расположены погребальные склепы, то есть это место настолько почиталось и ценилось, что склепы были в несколько ярусов, один над другим. После того как это было установлено, стало ясно, что могилы святейшего Тихона здесь нет и быть не может, потому что, говоря простым языком, все было очень плотно «заселено». Об этом снова доложили Святейшему, и было получено благословение на работы по углублению в том месте, которое мы раскопали первоначально, там, где располагался калорифер.

При внимательном рассмотрении я обнаружил, что в двух местах на расстоянии примерно трех метров друг от друга имеются еле заметные швы, хотя раствор был одного цвета, но за моими плечами было шестьдесят археологических экспедиций. Я попросил разобрать калорифер по швам. Там оказались каменные плиты, сверху немного залитые раствором, но сквозь раствор проглядывали швы. Мы этот раствор сбили. Когда выявили шов, плиты получили четкие контуры. Подняли восточную плиту и увидели картину, которая всех поразила.

Перед нами был склеп, все стены которого были облицованы мраморными плитками, пол был в хорошем состоянии. В центре склепа на полу стоял дубовый гроб в идеальной сохранности, и на гробе лежала мраморная доска с надписью «Святейший Тихон, Патриарх Московский и всея Руси» и указаны годы жизни. Сами понимаете, какое у нас было чувство! Мы немного почистили склеп, потом я сказал, что об этом надо немедленно сообщить Святейшему, потому что он постоянно интересовался, как идут дела, и находился в курсе событий. Было без четверти двенадцать ночи. Позвонив Святейшему, я рассказал, что пятнадцать минут тому назад было установлено, что гроб Патриарха Тихона находится в полной сохранности на своем месте. Последовало долгое молчание, а потом вопрос, прозвучавший с сомнением: «А Вы в этом уверены?» Я подтвердил: «Вы можете в этом убедиться, если приедете». Через полчаса Святейший приехал. За это время мы сняли вторую плиту, чтобы все было хорошо видно. После этого последовал мой доклад, Патриарх Алексий поздравил братию монастыря и всех нас.

Автор передачи и ведущая: Елена Чач
Расшифровка: Людмила Моисеева

Внук трех генералов

Фотография эта была сделана в Петербурге в октябре 1913 года, когда весь род Беляевых собрался, чтобы отметить 70-летие своего отца генерала от артиллерии Тимофея Михайловича Беляева, который сидит в центре. Это была последняя встреча рода – начавшаяся война разметала всех братьев сначала по разным фронтам, а потом и по разным странам. Фотографии были розданы всем, кто изображен на снимке, но сохранился единственный экземпляр – экземпляр Сергея Тимофеевича, который в настоящее время хранится у его старшего внука – Сергея Беляева.

Сергей Алексеевич, неужели в роду одни генералы?

Сергей Беляев: Род Беляевых происходит из Великого Новгорода. Был выселен оттуда Иваном III среди тысячи именитых людей в Москву. Но там не задержался и отправился защищать южные рубежи Российского государства. Из поколения в поколение все военные, последние три поколения – артиллеристы, причем очень и очень крупные. Не только в смысле чинов и званий, но и в смысле вклада в артиллерийскую науку. Мой дед Сергей Тимофеевич Беляев (вот он здесь на фотографии). В Первую мировую войну командовал артиллерией 29 армейского корпуса, участвовал в осаде и штурме Перемышля. Там стоял гарнизон из 125 тысяч австрийских и немецких солдат. Тем не менее, после 6-месячной осады, во многом благодаря умелому действию артиллерии, Перемышль был взят. По сему случаю город посетил Государь Император.

Письмо, которое вы мне показали, связано с этой историей?

Сергей Беляев: Письмо написано Романом Константиновичем Драйлингом, полковником Генштаба. К слову, офицеры Генштаба были прикомандированы к действующей армии с тем, чтобы анализировать успешность или неуспешность действий тех или иных частей, умелость или наоборот – командования. Выводы, сделанные в письме об удаче артиллеристов, основаны как на анализе общей ситуации, так и на допросах пленных немцев.

Сергей Беляев: Думаю, что нет. Во всяком случае, один из моих двоюродных дедушек попал в плен и спокойно переписывался со всеми родными. Переписка была налажена через Красный крест. Немцы и австрийцы, которые были у нас в плену, тоже беспрепятственно получали письма. В Пражском архиве, который сейчас хранится в ГАРФ, находится один весьма любопытный документ. Это аусвайс, паспорт или разрешение, где значилось, что полковник Владимир Беляев и еще один русский пленный были отпущены в близлежащий город по своим делам.

Ваш родной дед, тот, который был генерал-лейтенантом артиллерии, перешел на сторону красных. Остались ли какие-нибудь воспоминания о том, как он принял это нелегкое для русского офицера решение?

Сергей Беляев: Он был инспектором или командующим артиллерией Второй армии и после ее расформирования в феврале 1918 года остался в России. В течение года был командующим артиллерией, как тогда называлось, Московского укрепленного района, по нынешней номенклатуре это Московский военный округ.

Конечно же, это была для него трагедия, потому что рушилось все. По рассказам моего отца, дед взял саблю, сломал ее на мосту и бросил в Москву-реку со словами “Россия здесь и всегда здесь будет”. Последующая история страны показала, что он был прав: в настоящее время эмиграция той первой войны сошла на нет, а потомки тех беженцев для сохранения своей русскости ехали в Россию, сначала советскую, а теперь новую.

Но прожил после этого недолго.

Сергей Беляев: Да, Сергей Тимофеевич скончался в 1923 году от инфаркта, дома, на глазах у родных, – не выдержало сердце. По словам моего папы, это было утром, он приготовился идти в академию читать лекцию, вдруг сказал – “мне плохо”, ему подставили стул, он сел и тут же скончался. Последняя его военная должность – заведующий кафедрой тактики артиллерии Академии Генерального штаба РККА. Похоронен на Новодевичьем кладбище с большими почестями. К слову, его ученики изобрели миномет, который испытывали во время Русско-японской войны.

До репрессий военачальников не дожил?

Сергей Беляев: Нет, спокойно жил в Москве, в одном доме с Брусиловым по адресу: Левшин переулок, дом 4. Брусилов – на втором этаже, а дедушка – на третьем.

В семье сохранились фотографии Сергея Тимофеевича как военного, так и советского времени. У меня есть несколько “посланий” Сергея Тимофеевича своей семье с фронтов. Это, как правило, открытки, небольшие письма, фотографии: его ординарцы, сам – на коне, коня звали Орлик. В основном быт войны. Как вы понимаете, и тогда действовала военная цензура.

До середины 50-х годов в семье хранился походный набор дедушки: такой рундук, куда вкладывалась раскладушка. Кстати, в ранние школьные годы я на ней спал. Да и в дедовском башлыке долго ходил. Вы представляете себе, что это такое?

Сергей Беляев: Это остроконечный капюшон из верблюжьей шерсти, светло-желтого цвета. И два хвоста с обеих сторон, которыми, как шарфом, обматываешь шею.

Вот вам и самая что ни на есть связь времен: вы утеплялись башлыком, который во время Первой мировой войны.

Сергей Беляев: . Сергей Тимофеевич носил при осаде Перемышля.

Рундуки с раскладушками были у каждого высшего офицера?

Сергей Беляев: Не только высшего. У любого офицера был такой походный набор.

Вы историк, знаете эпоху Первой мировой войны и по долгу службы, и из личной своей истории, почему, с вашей точки зрения, эту войну “задвинули” в тень Второй мировой? Причина в советской идеологии?

Сергей Беляев: Причина – в цинизме самой истории, в ее прозаизме. Сопоставьте цифры потерь. В годы Первой мировой Россия потеряла 1,8 миллиона человек, если мне память не изменяет, включая раненых, а в Великую Отечественную – более 27миллионов! Есть разница?

Извините, но и до Второй мировой Первую мало изучали в школах.

Сергей Беляев: Во-первых, до 1934-го года истории как науки в Советском Союзе не было. Это вы как человек с высшим образованием обязаны знать. История ВКП(б) – и не более того. Понадобилось вмешательство Сталина и постановление ЦК партии, чтобы вернуть сам предмет истории и исторические факультеты в университеты. Ключевского впервые переиздали в середине 30-х.

Впрочем, в 20-е годы историю Первой мировой изучали очень подробно, было опубликовано много аналитических работ. До середины 30-х вовсю учитывался ее опыт и в военных учебных заведениях. Очень активно изучали все бои, все события, все проигрыши. По написанным Сергеем Тимофеевичем “Наставлениям по тактике артиллерии” в 2 томах, которые до 1917 года выдержали два издания, учили чуть ли не до Великой Отечественной .

Но все же, как так получилось, что вообще ни одного памятника Первой мировой у нас нет?

Сергей Беляев: Вы говорите, извините, советскими штампами. Ко всему этому нужно относиться более спокойно, значит, время не пришло.

То есть вы считаете, что не пришло время осмыслить значение Первой мировой для истории страны?

Сергей Беляев: Не осмыслить, а оценить ее с новых позиций, очищенных от ленинских воззрений на Россию и ее историю, от политических задач большевиков образца 1917-1918 годов, которые и сформировали взгляд на Первую мировую, от марксистской шелухи.

К вопросу о “шелухе”. Сначала войну хотели назвать Вторая отечественная. Но назвали Первой мировой. Это правильно?

Сергей Беляев: В войну были вовлечены почти все страны, включая Австралию и Штаты. Но в советскую эпоху она чаще всего называлась империалистической. Именно в связи с этой оценкой ее и, как вы выражаетесь, “задвигали”. И еще. Не надо забывать и о нелицеприятной роли Ленина. Тут не так давно хорошо. Путин сказал по этому поводу, что мы “проиграли проигравшей стороне”, когда Ленин отдал четверть России. По Брестскому миру мы лишились Польши, Прибалтики и Финляндии. Россия проиграла войну политически. Те наши дипломаты старой школы, которые были приглашены на Версальский конгресс, действовали и выступали от имени “бывшей России”, сами по себе. А реальная Россия в лице Ленина и Троцкого исходила из принципа “Чем хуже, тем лучше!”.

Практически это позиция врага. А был ли в Первую мировую коллаборационизм в привычном для нас смысле: армии, перешедшие на сторону немцев, как генерал Власов, по идеологическим соображениям?

Сергей Беляев: Во время Первой мировой не зафиксировано ни одного случая.

Во время Первой мировой в эмиграции находилось более трех миллионов русских. И вот война закончилась. С каким чувством встретили эту весть русские в Париже, Мюнхене, Нью-Йорке?

Сергей Беляев: Отвечу коротко: большинство считало, что Запад унизил Россию.

Один из ваших дедушек, эмигрировав, попал в Парагвай.

Сергей Беляев: Вот он справа стоит (показывает на семейном фото). Иван Тимофеевич. О его эмигрантской судьбе знаю из переписки троих братьев деда, которые покинули Россию, из материалов архивов русской эмиграции Праги и Белграда, из личных архивов. Так вот, оказавшись в Парагвае, Иван попал в область Чака, населенную индейцами. Там он занимался топографической съемкой местности, которая впоследствии очень пригодилась. В 1934 году американцы уговорили Боливию напасть на Парагвай. Парагвайская армия была в четыре раза слабее боливийской как по вооружениям, так и по численности и боевой подготовке. Вот тут-то и сыграл свою победную роль Иван Тимофеевич. В годы этой войны он был начальником генерального штаба парагвайской армии и командующим артиллерией. Он знал все тайные тропы парагвайских прерий (помните, ту давнюю топосъемку) и вывел свои войска в тыл боливийцам. Парагвай сохранил свою государственную независимость, а Иван Тимофеевич Беляев стал там национальным героем. К слову, под его командованием в чине капитана служил будущий президент Парагвая, который в нашей литературе известен больше как диктатор Стресснер. Когда дед умер в 1957-м году, первый, кто приехал выразить соболезнование, был президент. Он же объявил трехдневный траур. О судьбе этого деда я знал с детства и всю жизнь мечтал побывать на его могилке и почтить его память, эта мечта сбылась в 2011 году, когда в составе делегации общественных организаций России (РАН и РПЦ) посетил Парагвай. Нас принял министр обороны, председатель двух комитетов Сената, министр культуры, мне как старшему в роде Беляевых была вручена грамота в память того, что Иван Беляев сделал для сохранения независимости Парагвая. И, конечно, побывали мы и на его могиле, плыли к ней по реке на военном катере минобороны.

Его могилу, читаю в Интернете, охраняют индейцы племени Мака. Почему?

Сергей Беляев: Дедушка создал для них письменность. За это Мака избрали его своим вождем. Во время погребения племя стояло около русской церкви и пело “Отче наш” на своем языке. Дождались, когда тело вынесли из храма, погрузили гроб на баржу и повезли к себе домой, где и похоронили. И эта могила там до сих пор. Само племя перекочевало подальше от реки, но одну семью они оставили охранять могилу. Когда мы туда прибыли, встретил нас индеец с портретом Ивана Тимофеевича на груди.

За таких родственников еще недавно сажали. В детстве и юности вы были в курсе своей семейной истории?

Сергей Беляев: Никогда от нас, детей, не скрывали ни своего происхождения, ни того, что кто-то был в эмиграции. В особенности от меня, старшего. Хотя я знаю семьи, даже среди родных, где все фотографии со страху сожгли.

О генеральском происхождении и о родных в эмиграции разумнее, конечно, было молчать и в школе, и в университете. Но вот удивительно: на вступительном экзамене на исторический факультет Ленинградского университета мне достался вопрос: “Походы Антанты”. Я рассказал так, что потом принимающий у меня экзамен спросил: “Вас послушаешь, так эти походы были справедливыми?”. Пришлось выкручиваться. Мне 17 лет было. Выкрутился. Приняли на исторический факультет Ленинградского университета сына священника в 1954 году с первого захода.

Но ведь родители вас каким-то образом готовили, чтобы в ребенке “две правды” не конфликтовали, предупреждали, чтобы на комсомольском собрании лишнего не сболтнули?

Сергей Беляев: Я не был комсомольцем.

Еще одна загадка. Как же удалось поступить в университет?

Сергей Беляев: Очень просто. Тут папина судьба сыграла роль. Он был священником. Сначала служил в Главном артиллерийском управлении в 20-е годы. Потом, когда его попросили сотрудничать с органами, протянул время, помогло то, что его контракт скоро заканчивался. Работал бухгалтером, были ссылки. А в 1947 году принял сан. В анкете при поступлении на исторический факультет в годы хрущевских гонений на церковь я в открытую написал, что отец священник РПЦ. И, как ни странно, приняли. Причем я приехал из глухой провинции, из Рязанской области.

Там у отца был приход?

Сергей Беляев: В городе Скопине.

Вас воспитывали в строгости?

Сергей Беляев: Нет, у нас была полная свобода во всем. Но традиции семейные сохраняли. Папа, когда был свободен, обязательно что-то читал нам из художественной литературы. И даже, когда мы все выросли, стали учеными и приезжали к нему погостить. Стихи читал замечательно, ведь у нас родственные связи с Блоком. И Алексея Толстого, письма Владимира Соловьева.

Ну а розги – по дворянской традиции?

Сергей Беляев: Никогда в жизни. В школьные годы я иногда с компанией ходил в кино во время поста. Это принималось с огорчением, но не запрещалось.

Сергей Алексеевич Беляев работал в Эрмитаже, потом в Институте археологии АН СССР, на его счету более 60 археологических экспедиций, включая знаменитую Херсонесскую, в результате которой было определено место крещения князя Владимира. С 90-х годов Сергей Алексеевич руководит работами по обретению святых мощей угодников Божиих, преданных поруганию в годы революции и советской власти. С 1985 года работает старшим научным сотрудником Института всеобщей истории РАН.

Источники:

http://pravoslavie.ru/51767.html
http://tv-soyuz.ru/peredachi/hraniteli-pamyati53
http://rg.ru/2014/01/24/belyaev.html